Мирон отвечает тут же.
— Можешь сделать еще один тест сама. Я сдам кровь или что там нужно? Волосы? Зубную щетку? Бери, что хочешь. Но сын даже похож на меня.
Он не говорит — ребенок. Мирон произносит слово сын совсем неравнодушным тоном. А взгляд, который он тут же направляет на Матюшку, еще более красноречив. Мужчина не пытался все это время приблизиться, взять малыша. Но его нутро явно рвется к нему.
— Да, я хочу сделать самостоятельный тест.
Вроде бы получаю желаемое, но радости нет. Наоборот вдруг на глаза наворачиваются слезы. Может, окончательно понимаю, что это все не сон.
— Ты любишь Ивана?
Даже сразу не понимаю, о чем он.
— Мм… Он мой муж. Конечно, я вышла за него по любви.
— И продолжаешь любить? Несмотря на то, что он использовал тебя?
Мирон как обычно не деликатен. Но чего он хочет? О какой любви можно сейчас говорить… Слезы окончательно выкатываются.
— Использовал?
Какая выгода Ивану от брака и малыша? Вот это я и имею в виду. Но Мирон говорит о другом.
— Он хоть что-то сделал? Перед тем, как семья назначила его твоим женихом?
Вот какие у него мысли. Хотя, возможно, со стороны так и выглядело. Все были рады нашим отношениям.
— Я бы не вышла замуж только из-за мнения родных, — говорю твердо, — я сама захотела быть с ним.
— И чем же он заслужил?
— Он… ухаживал! — не понимаю, почему так не хочу оказаться в его глазах пустышкой. — Я вообще давно чувствовала его внимание… Еще когда Ваня меня от собаки защитил. Пес прибился ко двору, соседи его подкармливали. А мальчишки раз решили поиздеваться. Вечер, я с секции по плаванию шла. Рыжик как кинется от них ко мне! За ногу схватил. У меня даже память отшибло от страха.
— А Иван? — голос Мирона звучит скептически.
— Он его оттащил! Я опомнилась только в лифте, когда Ваня меня обнимал и успокаивал.
Красильников вдруг усмехается.