Много лет проработал Игнат у Потапова на лесных пристанях. Верой и правдой служил ему, помнил добро. Никакой работы не гнушался, никогда повода не давал усомниться в себе. Потапов за умелые руки, светлую голову и верное сердце доверял Игнату, а с годами и полностью на него полагался.
Солнце едва взошло над горизонтом, а работа на берегу уже кипела вовсю. Потапов ждал Игната в своей конторе на лесных пристанях, чтобы вместе начать новое большое дело. Игнат только что управился с разгрузкой судна и пришел доложить барину о проделанной работе. Как только неотложные дела были решены, купец заговорил:
– Государственная Дума рассмотрела просьбу строительного комитета о выделении земельного участка под постройку храма в Селении. В правительстве одобрили наше прошение.
– Добились-таки вы, Федор Ермолаевич, с Губиным разрешения на строительство! – обрадовался Игнат.
– Да. И в этом радость большая. Место отвели в местности Ильмень, около бондарного поселка. Архитектор Знаменский уже составил проект. Скоро начнем строительство, – поделился успехами Потапов. – Я вот что подумал, Игнат… Что, если ты возьмешь на себя контроль над поставкой леса?
– Как скажешь, Федор Ермолаевич, – отозвался Игнат. – Дело непростое, но твое слово – закон. Возьму.
– Вот и славно. На днях в Астрахань должен приехать Савватий Денисов. Ты знаешь его. Закажи у него лес. Лес нужен добротный. Полагаюсь на тебя в этом. А мы тем временем с Иваном Ивановичем займемся приобретением добротных икон для иконостаса будущего храма. У наших астраханских художников заказывать будем. Он поедет к Цветкову. Больно уж хорошо тот лики выписывает. А я загляну к Серову. Говорят, он по краскам большой мастер…
В то сентябрьское утро накануне праздника Покрова Пресвятой Богородицы за окраиной Бондарного поселка было многолюдно. Здесь еще чувствовалось вольное дыхание Болдинской степи, но некогда суровая и неукротимая, теперь она становилась все покладистей, нехотя уступая людям, позволяя им распоряжаться в ее владениях.
Новый Покровский храм вознесся над просторами некогда великой степи, возвещая густым колокольным звоном о торжестве жизни. Он звонил для Ивана Губина и Федора Потапова, для Игната и Зиновии Никаноровых. Он звонил для бондарей и колесников, купцов и кузнецов. Он звонил для всех жителей Селения, поминая и ратников Василия Шуйского, и Федора Шереметева, и митрополита Сампсона.
Над его куполами, оттолкнувшись от горизонта, поднималось утреннее сентябрьское солнце. Купая в своих лучах Болдинскую землю, оно возвещало Селение о начале нового дня.
Пути человеческие
Бешенка
Говорят, есть такой микроэлемент, необходимый для организма человека, который содержится лишь в селедке. Наверное, мой организм потребовал от меня восполнения запасов именно этого микроэлемента, когда я проходила вдоль рыбных рядов одного из многочисленных астраханских базарчиков. Но мне хотелось не атлантической селедки, которая несметными копями лежала на торговых прилавках, а нашего каспийского залома. Поблуждав взглядом по селедочным россыпям, я все же заметила скромный прилавок с волжской селедкой.
– Что-то выбор невелик, – посетовала я, спрашивая продавца о цене, – да и товар дороговат.
– Да, ныне местная селедка редкость. Нет рыбы…
К прилавку подошел пожилой человек весьма почтенного возраста.
– Взвесьте и мне вон ту селедку, – обратился он к продавцу.
Продавец назвал цену. Старик вздохнул и выложил положенную сумму.
– Раньше, в XIX веке, в Астраханской губернии сельдь ловилась в огромном количестве, – обернулся он в мою сторону, словно искал сочувствующего собеседника, – каждую весну вылавливали около 400 миллионов рыб. – Речь словоохотливого пенсионера была немного старомодной, что сразу вызывало интерес. Заметив, как от удивления округлились мои глаза, старик продолжил: – Благодаря своему количеству и низкой цене, селедка была важным питательным продуктом для въездного населения Астраханской губернии. Рыбы было столько, что ее не успевали солить, она лежала несколько дней, а затем шла в посол испортившаяся.
– А откуда вам все это известно? – заинтересовавшись рассказом, спросила я.
ebooksa