Отходим подальше и встаём возле окна. Алексей отодвигает штору и осматривает происходящее на парковке. Взгляд у него становится острым, как у хищника, готового сразиться за добычу.
— Быстро, — роняет он.
— А вы думали, Юрий будет тянуть?
— Не думал. Но я тоже уже действую. Ты что-нибудь надумал?
Рассказываю, что новость про князя уже просочилась в СМИ. И что я начал рассылать информацию о том, что угрозы жизни Григория нет.
— Правильно, — кивает Алексей. — Волна уже пошла, прятаться нет смысла. Надо её оседлать.
— Я собирался позвонить в крупные СМИ и дать комментарии. Но будет лучше, если это сделаете вы.
— Почему?
— Потому что очень скоро меня объявят изгоем. А вы брат князя и крупный политик. Вашим словам поверят.
— Конечно, ты прав, — Алексей взмахивает рукой и тонко улыбается. — Никак не привыкну к мысли о том, что Юрий такой глупец. Как можно выгонять из рода столь перспективного юношу?
Пропускаю комплимент мимо ушей и протягиваю деду телефон:
— Первый имперский канал. Вызов уже идёт.
Алексей берёт трубку и через секунду говорит в неё:
— Здравствуйте. Говорит Алексей Михайлович Грозин, замминистра иностранных дел. У меня есть комментарии насчёт состояния моего брата. Свяжите с редактором. Антон Андреевич ещё у вас работает? Прекрасно, соедините.
Через какое-то время он рассказывает редактору телеканала о том, что прогноз положительный, князь ни в коем случае не умирает. Убеждает немедленно выпустить срочный материал, а затем прислать к больнице съёмочную группу.
— Хотите дать живое интервью? — спрашиваю я, забирая телефон.
— Хочу, чтобы его дали мы с тобой. Пусть народ увидит нас вместе. Тогда новость о твоём изгнании будет воспринята не так однозначно.
Ого. Такого я не ожидал.
Может быть, у нас и временный союз, но пока что Алексей проявляет себя как надёжный сторонник.
Заодно, конечно, он покажет и себя. Кто первым выступит перед телевидением от лица Грозиных, того и будут воспринимать главой рода.