— От чьего же ещё?
— От лица главы рода, например. Или от лица всей семьи. Неважно! — выкрикиваю так, что по парковке разносится эхо. — Что конкретно она сказала? Перескажи слово в слово.
Мама обречённо вздыхает и говорит:
— Вчера вечером князь пришёл в себя, сознание прояснилось. Его отключили от ИВЛ, сегодня он даже вставал с кровати. Но пока ни с кем не виделся, кроме Юрия.
— Дальше.
— Он якобы просил передать, что принятое на семейном совете решение останется неизменным.
— Вот именно, якобы, — цежу я. — Это слова Юрия, а не князя. Потому что он голосовал за нас.
— Я тебе верю, но…
— Никаких но. Я должен сам встретиться с князем.
— Татьяна сказала, он не хочет пока никого принимать.
— Меня примет, — говорю я и кладу трубку, а затем сразу же звоню Аркадию.
Он не отвечает. Возможно, чем-то занят, но меня сразу же начинают посещать подозрения.
Мой старший дядя наверняка понял, что терапевт — наш с Алексеем человек. И если до этого никак не пытался его устранить, то теперь вполне мог. Князь ведь пришёл в себя, рисков стало гораздо меньше. Можно найти повод отодвинуть Аркадия.
Сажусь в автомобиль и командую:
— В больницу.
Водитель не задаёт лишних вопросов. Заводит мотор и выезжает с парковки.
Не понимаю, на что рассчитывает Юрий. Он мог прикрываться своей ложью до того, как Григорий Михайлович очнётся. Мог попытаться его убить — и, вероятно, предпринял попытку через того бывшего сотрудника. Но о чём он думает теперь?
Или у него есть план, о котором я не подозреваю?
Очень скоро я получаю ответ на этот вопрос. Мне звонит Алексей и говорит:
— Александр, у тебя большие проблемы. И не только у тебя, у всех нас.