На нас обрушился настоящий ливень виртуальных пуль. Хрипло кашляли автоматы, грохотал пулемет броневика, и зеленые осколки тут и там вырывались из асфальта и ржавых кузовов машин.
Пугало вскрикнул, и я обернулся. Но Пугач мотнул головой — мол, все в порядке! — и продолжил спринт. На его плече горел зеленый кружок.
— Бегом, бегом! До точки! — вскрикнул я, как только мы преодолели дорогу. — Ты как? — спросил у Пугала на ходу.
— Дотерплю, — скрипнул зубами тот.
До точки эвакуации, она же точка старта, оставалось совсем чуть-чуть. Мы неслись, сломя голову, не обращая внимания на стрельбу за спиной, а достигнув границы локации, устремились влево, к спасительной зоне. Тройка захлебывалась кашлем, все ее лицо побагровело, но она продолжала бежать.
Но вот же дерьмо! Броневик ждал нас прямо возле точки. И как только мы показались из-за угла, открыл стрельбу.
Пугало рухнул сразу. Я перекатился через голову, роняя автомат, и почти достиг подсвеченной в интерфейсе области — но ощутил, как будто несколько пуль пробило меня насквозь. Успел издать короткий вопль, а потом меня отключили. Перед глазами все покрылось зелеными помехами, как от бана, и поверх этого горела красная надпись:
Чо, правда?
Я не мог пошевелиться, ничего не видел и не слышал — слух полностью пропал, как будто я погрузился в вакуум. Только в голове звучало эхо выстрелов и собственного крика. А потом все вдруг исчезло, и я пришел в себя. Живой, здоровый, без каких-либо болезненных ощущений. Модель броневика исчезла, вокруг было тихо, если не считать выстрелов, раздающихся из соседнего Квартала.
Э, а почему Тару признали лучшим игроком, хотя я убил больше всех противников? Впрочем, ответ очевиден. Разрыв небольшой, но тройка, в отличии от нас с Пугачом, смогла «выжить».
Тара стояла, опираясь на колени и тяжело дышала. Когда она сплюнула, то на мгновение застыла, а потом быстро растерла плевок ботинком. Я успел увидеть комок мокроты, в котором были алые точки. Но пока что ничего не стал говорить.
— Все хреново, дамы и господа, — сказал я, подбирая автомат. — Если б не игровые условности, нас бы всех положили.