Кажется, он понял, что я изначально к этому вёл. Впрочем, нас обоих вполне устроил такой вариант. Состричь с овец немного шерсти, чтобы волк и его семья остались довольны.
Покидая отделение полиции, я встретил знакомого молодого городового:
— Здравия желаю, ваше благородие! — козырнул он мне.
— Здравствуй, Лучезар. Как служба?
— В радость! То ли мне так везёт, то ли преступности в городе больше стало. Но в патруле не скучаем. Глядите, какого красавца поймал!
Будто рыбак, который хвалится уловом, Лучезар встряхнул задержанного мужика. У того под глазом темнел фингал, под носом засохла кровь, а руки были скованы за спиной.
— За что ты его так?
— За воровство.
— Я про лицо, — сказал я, обводя пальцем разбитую морду простолюдина.
— Так и я про него, — улыбнулся городовой. — Не люблю, когда воруют. А уж когда сопротивляются аресту, сами боги велят приложить как следует.
— Перуну такое любо, — согласился я.
Мне всё больше начинал нравиться этот молодой полицейский. Он борется с преступностью, получая от этого удовольствие, и с нарушителями не церемонится. Мне бы пригодился такой человек в будущей гвардии.
— Послушай, Лучезар. Я только что от полицмейстера. Мы договорились, что вчерашние ублюдки будут в наказание ремонтировать мой дом. Там понадобятся надсмотрщики, и я буду рад, если ты станешь одним из них.
— Понял, ваше благородие! С удовольствием. Я же их и задержал, так что договорюсь, наверное.
— Буду рад, — повторил я и кивнул на прощание. — Увидимся.
— До встречи, ваше благородие!
Сев на лошадь, я быстренько съездил домой и убедился, что купленные вчера материалы привезли. Сразу же рассказал матери, что к нам придут работники и отремонтируют дом.
Уточнять, что это будут заключённые, я пока не стал. А то мама могла бы распереживаться.
Затем я направился к единственному выезду из города.
Покинуть Дальнегранск просто так было нельзя из-за купола. Защита поддерживалась с помощью нескольких мощных артефактов-генераторов, и пройти черёз неё можно было только в определённом месте.