Падаю в кресло. Корсакин встаёт из-за стола, выходит вперёд и садится напротив меня. Да, он просто начинает садиться, а затем под ним появляется кресло.
Офигеть.
Впрочем, от меня не укрылось, что князю не так просто даётся сотворение магии. Мелькнуло что-то на его лице, похожее на скрытую боль. Так обычный старик чуть кривится, чувствуя, как стреляет в пояснице или колено ноет.
Если то, что рассказал Сурков, правда, то у Павла Егоровича проблемы посерьёзней радикулита.
— Я знаю, зачем ты пришёл, Ярослав, — начинает князь.
— Зачем, по-вашему?
— Хочешь занять моё место, когда я умру.
— Вы правы, — киваю я. Ну а зачем скрывать?
Корсакин медленно кивает и складывает пальца домиком.
— Та схватка в парке была лишь для того, чтобы проверить вашу решимость. И магическую силу тоже. Я считаю, что правитель должен обладать большой личной силой. Если же он хочет быть великим правителем, то и сила должна быть великой.
— Полностью поддерживаю.
Князь практически цитирует меня из прошлой жизни! Помню, я говорил что-то подобное, когда принимал титул правителя Эренда.
— Ты хорошо показал себя, Ярослав. Но это не значит, что из-за победы в одной схватке я готов назвать тебя наследником.
— Само собой. Что нужно сделать?
— Какой ты торопливый, — чуть опускает брови Павел. — Выслушай для начала мою историю.
— С радостью, — пожимаю плечами я.
Князь задумчиво оглядывает моё лицо, затем прикрывает глаза и начинает:
— Меня называют затворником. Это правда, но я терпеть не могу это слово. Я исследователь. А для исследований нужно уединение. Я изучал саму природу магии — откуда она берётся, почему люди могут ей владеть. Можно ли сделать слабого мага сильнее? Можно ли открыть доступ к силе тому, кого считают безнадёжным?
«Можно», — думаю я про себя. — «Правда, у меня получилось лишь однажды, на остатках силы из прошлой жизни».
— Я посвятил свою жизнь изучению этих вопросов. Поэтому не озаботился тем, чтобы завести семью.