Бастард

— Я не уверена на сто процентов. Но это могут быть Белозерские.

— Кто? Подожди… Это ведь род бабушки? Твоей мамы?

— Да.

Похоже, я рано решил, что полностью обжился в этом теле. Кое-какая информация до сих пор ускользает от меня. Но вслед за фамилией тянутся другие воспоминания.

Вспоминаю, что Белозерские терпеть нас с мамой не могут. Да и с Грозиными у них контры по той же причине. Отношения испортились ещё после гибели бабушки. А когда Григорий Михайлович признал меня, два рода окончательно рассорились.

— Значит, они захотели избавиться от поганого бастарда? Почему тогда шестнадцать лет тянули?

— Есть другая причина. Скорей всего, гораздо более весомая.

— Деньги?

— Да. Большие деньги.

— Вот теперь ты пробудила во мне любопытство, — я улыбаюсь.

— Я не должна тебе это рассказывать. Но в семье и так все знают. Мало ли от кого ты мог услышать, правда?

— Конечно, — киваю с серьёзным лицом. — На закрытом ужине, например, много всего говорили.

Мама понимающе усмехается и включает поворотник. Мы заезжаем в наш двор и ставим машину на парковку.

Заглушив мотор, Анна начинает рассказывать:

— Мама при жизни составила завещание. Она указала всех своих внуков равными наследниками состояния.

— Почему не детей?

— Откуда мне знать. Наверное, решили так с моим отцом.

— Погоди, я задал неправильный вопрос. У бабушки было своё состояние?

— Конечно. Ей принадлежало двадцать процентов семейной компании и другие активы. После её гибели они вернулись роду, но временно. До совершеннолетия внуков.

— Ага… То есть сын Юрия свою долю уже получил?