Потапыч: изнанка

А на самом заседании рыжей быть не особо нужно: дело выходило, при всей своей крючкотворной небезынтересности, совершенно не для статьи в Правде. Хотя в отчёте-Вестнике, что самое забавное, как раз могли бы написать.

В здание городского суда я припёрся во время, оказавшись в полуподвальных помещениях: суд был «низким», не только в переносном, но и прямом смысле слова. А в качестве судьи выступал довольно молодой Шаты — род данников Корифейства, с гиеной-тотемным духом. Довольно занятный род, с очень субтильными и женственными мужчинами и очень мужеподобными женщинами, которые были сильнее и больше мужчин. Как я понимаю — из-за особенностей гиен, при этом мелкие мужчины были больше «в магию», а женщины — «в мордобой», ну и матриархат, само собой. Подробностей жисти половой этих товарищей я предпочёл не узнавать: про то, что у гиен-самок внешние половые органы от воздействия мужских гормонов практически не отличаются от самцовых я узнал ещё на Земле, ну и во что териантропит своих медиумов-шаманов гиена Шат — не знаю и знать не хочу.

Впрочем, несмотря на дурную славу гиен как падальщиков и в целом — неприятных животных, Шаты были владетелями с вполне пристойной репутацией, да и несколько случаев моего общения показали, что довольно нормальные териантропы. Правда самки… в смысле женщины довольно сексуально агрессивны, чему я был свидетелем в Собрании: какого-то молодого владетеля высоченная и широкоплечая Шаты утащила в альков, просто «положив глаз» без знакомства и прочих мелочей. Ухватила за хобот сквозь штаны (ну, хоть не оголила прилюдно — и то хорошо) и утащила удивлённо попискивающего паренька с неизвестными целями. Совсем неизвестными — ничего не хочу знать даже теоретически, из того что творилось в алькове!

Но несмотря на это, как род Шаты обладали вполне пристойной репутацией, как владетели — были умеренно сильны, с отчётливой половой дифференциацией. Ну а судьями в Золотом могли быть только владетели, тоже выверт сословного разделения. Изначально, как я понимаю, только Лидари, но по мере разрастания бюрократического аппарата — и их данники.

Так вот, этот Шаты сидел в просторном, но невысоком полуподвальном помещении, половина из которого была огорожена решёткой-клеткой. Также в зале прибывало пяток одарённых, судебные стражи, не говоря о том, что как раз к моему приходу стража тюремная загоняла в клетку скорбно подвывающую толпу. Ну, полсотни не набиралось, но человек сорок выходило, от дюжины до пятидесяти лет на вид. Малолетних детей в клетку не тянули и долгами не обвешивали: как я понимаю, их направляли в приюты Корифейства, откуда их, теоретически, могли забрать оправданные родные. Впрочем вопрос количества (а то и вообще — прецедента) оправданных должников был открытым: хрен знает, были ли такие вообще, или я положу начало ещё одной традиции, в виде… Хотя нет, не положу: приговор-то будет обвинительным, практически гарантированно.

Так же, вместе с тюремными стражами, пребывал довольно надутый вьюнош, не удивлюсь, что недавно из Академии. При этом, довольно сильный, я бы сказал — приближающийся к могучему одарённый. В чиновничьей одежде, причём явно не соответствующей возрасту, уж учитывая Академию — точно. А сила одарённого в Управе Денежных Дел никак не плюс в иерархии. И вообще этому детинушке бы в дружину, по уму — но он чиновник, немалого ранга. Что, учитывая надутый мордас, подталкивает к очевидному выводу: династия чиновников, а в Управу оболтуса протащил старший родич, при немалом чине. Вообще подобное для государства (если оно ориентировано на развитие, конечно) — крайне хреново, но в Корифействе, насколько я понимаю, проблемой пока не стало. Ключевое слово «пока», да и «выбраковка» Академии явно мешала созданию кланов чиновников. Но это вопрос времени: прямые дети, ближнее и дальние родичи протаскиваемые «на тёплое мето». Ещё сотня-другая лет — и готовы бюрократические кланы в соответствующих Управах. Хотя с учётом того, что владетелями им не стать, то скорее всего Лидари, когда такое положение дел сформируется и начнёт мешать функционировать государству, просто «вычистят» все эти кланы, послав на освоение целины глубинки Зиманды, или на подкорм москитов Пряного, всеми кланами в полном составе.

Впрочем, это дело возможного будущего, да и не слишком важно. Да и конкретный чин управы мне не слишком интересен, по большому счёту, просто очень уж он хорошо подходил под определение «мальчик-мажор», прямо ностальгией повеяло.

А со мной, помимо непременного Млада с саквояжем, топал Лаш и Любим, откликнувшиеся на приглашение и вращающие головами. Причём Любим — с очевидной ностальгической полуулыбкой. Как я понимаю, начало карьеры мастера было связано с препарированием трупов, для создания магооптических моноклей. Ну а претензии по поводу подобного обращения с неживыми товарищами были как у Пантеона, так и у Корифейства. Дядька свои действия объяснил, наказан не был, но идея моноклей ушла «в массы», что на благополучии Любима не слишком сказалось: он один из самых «модных» мастеров Золотого, обслуживающих ту же дружину Корифея. Ну а в стенах суда, скорее всего, вспоминал как его мурыжили в молодости, на тему: не нарезал ли мастер под шумок десяток-другой объектов исследования.

— И кто вы, уважаемый и ваше сопровождение? — приподняв бровь высоким альтом практически пропел женоподобный Шаты. — И что вам потребно в суде Корифея? Сейчас мне предстоит рассматривать дела, — тонко намекнул он на то, чтобы мы валили к какому-нибудь другому судье.

— Я — видом Михайло Потапыч, уважаемый судья Шаты, — озвучил я. — Моё сопровождение — со мной, — сиволапо оскалился я, намекая на неуместность подобных вопросов. — А здесь мы именно потому, что тебе предстоит рассматривать дела.

— Так… Поверенный? — на секунду нахмурившись, пришёл к верному выводу судья, на что я, оскалившись, кивнул.

А судья окинул забитую клетку, удивлённо приподнял брови и так же, удивлённо, уставился на меня.

— И кого же, почтенный? Этих⁈ — кивнул он в сторону обитателей клетки.

— Их самых, — подошёл я к столу и протянул ряд на поверение.

— Хм, хм, глава рода Глупых, Варун Глупый, проверяет почтенному видому Михайло Потапычу дела судебные своей семьи, — прочитал он, негромко фыркнул и в сторону буркнул. — Бывают же имена.

— Там ещё и Гнилозубы и Дерьмонравы водятся, — поделился я почерпнутыми от Варуна знаниями.

— Да уж, — ещё раз фыркнул судья. — Но…

— Варун Глупый — преступник пред лицом Корифея, должник! — заверещал вьюнош, греющий уши и закопошившийся с бумагами, по мере нашего с Шаты разговора.

— А ты — недоумок, — любезно просветил чина я. — Ты влез в беседу владетелей, не представившись, — стал я загибать когти на морфировавшей для наглядности лапе, — не говоря о том, что признавать преступником человека может только суд.

— Он должен предстать перед судом, где он⁈ — не внял придурок, возникая.