– Я помню про то, что ваших женщин воспитывали в любви исключительно к мужчине, – произнесла белокурая вампирша завораживающим голосом. – И этот факт вызывает во мне жалость к вам.
– Почему? – запнувшись от очередного громкого стона со стороны и близости Стефэнии, спросила я, с ужасом осознавая, что меня посадили в угол, который не позволяет отстраниться.
– Посмотри туда, София, – улыбнувшись мне, потребовала Стефа. – Только посмотри, – уже тише добавила она. – Я же не заставляю тебя в этом учувствовать. Смотреть можно.
Неуверенно закусила губу и нехотя посмотрела в сторону громких звуков, пораженно всхлипнув от увиденного. Та темноволосая вампирша, которую ласкали сразу две девушки, сидела на бортике, широко распахнув бедра, а между ее ног покоилась белокурая голова одной из любовниц, в то время как русая страстно целовала губы брюнетки до крови. Багровые струйки текли по ее подбородку и капали на вздрагивающую грудь, чтобы быть слизанными ловким языком русоволосой девушки, что оторвалась от окровавленных губ. Языком она вырисовывала на бледной коже груди только ей понятные кровавые узоры и щедро ласкала темные ореолы сосков.
– Женское тело такое прекрасное и загадочное, – тихо произнес низкий, завораживающий голос мне на ухо, а кожу щеки опалило горячее дыхание. – Не хватит и всей жизни, чтобы постигнуть все его тайны и возможности. Стоит ли говорить, что мужчинам этого не дано? Они грубые, жадные на ласки и нежность, лишь потребляют и используют, утоляя только свои потребности.
Мой взгляд вернулся к паре, которая привлекла мое внимание в первую очередь. Рыжеволосая вампирша продолжала облизывать задыхающийся рот шатенки, которая ласкала пальцами острую грудь подруги. А вот рука рыжеволосой была спущена к скрытым под водой бедрам шатенки. Но даже туман и вода не оставляла сомнений, что именно заставляет вскрикивать и выгибаться в экстазе шатенку.
– Другое дело женщины, которые лучше в этом разбираются и по природе своей более внимательные и чуткие. Только они знают, как нужно доставлять удовольствие, ведь желания женщин и их анатомия схожа, вне зависимости от расы, – продолжил шептать голос, пока я до боли кусала губу, стараясь отогнать наваждение и предательское чувство томления. – Вампиры давно поняли, как глупо лишать себя удовольствий глупыми предрассудками и пережитками прошлого. Жизнь так прекрасна, зачем портить ее запретами и ограничениями в любовниках?
– Как вы можете так говорить? Вы же замужем! – в отчаянно попытке отвлечься, спросила я непослушными губами, но так и не нашла в себе сил отвести взгляд.
– Ох, прелесть моя, ты же такая умная девочка, – хохотнули мне в ухо. – Должна понимать, что брак династический, продиктованный лишь политическими выгодами.
– Я слышала, что вы хорошо ладите с вашим мужем, – всхлипнула я, когда заметила, как рука шатенки стала опускаться по животу партнерши, миновала пах и погладила бедро с внутренней стороны, а я явственно ощутила дрожь и тянущую боль внизу живота. Против воли заворожено следила за тонкими пальцами, что опустились на лоно рыжей, чтобы погладить по всей длине половых губ, а после медленно проникнуть двумя пальцами в щель девушки. И, несмотря на всю аморальности ситуации, я продолжала смотреть, словно находясь во сне и ненавидеть себя за то, что ощущаю возбуждение от открывшейся картины.
– Секрет наших хороших отношений – это общие политические взгляды и разный вкус на любовников… – коварно прошептала императрица, задевая губами мою щеку, отчего дыхание сбилось, чтобы вовсе прекратиться, когда она добавила: – Несмотря на то, что оба предпочитаем женщин.
Перевела испуганный взгляд на императрицу, резко обернувшись к ней лицом, хотела что-то произнести, но из пересохшего горла не вырвалось и звука.
– Что такое, моя прелесть? – в притворной тревоге, спросила вампирша, практически вдавливая меня в отшлифованный камень. – Хочешь пить? – сверкнув красными глазами, уточнила Стефэния, а после, не дожидаясь ответа, приставила к моим губам бокал и заставила сделать большой глоток прохладной жидкости. Часть вина потекла по подбородку, падая на грудь и пропитывая ворот сорочки. – Ну, надо же, какие мы неаккуратные? – сокрушенно покачала она головой, а после широко и хищно улыбнулась, когда заметила, как мой взгляд стал еще более пьяным и рассеянным. Императрица наклонилась к моему лицу и со смаком слизнула рубиновые капли с моего подбородка, задевая языком уголок губ. Самое ужасное, что ни отторжения, ни испуга, такое смелое прикосновение у меня не вызвало. – Не волнуйся, прелесть моя, – заглядывая мне в глаза, произнесла Стефа очень тихо. – Сейчас мы быстро все исправим, верно?
Собрала остатки самообладания и набрала в грудь воздух, чтобы сказать решительное «нет», но не успела, и на мой приоткрытый рот обрушились идеальные, полные, кроваво-красные губы, заставив пораженно замереть и позволить проникнуть в мой рот языком. Появился короткий страх, и я напряглась, приготовившись к приступу, но вампирша положила ладонь на мою щеку и успокаивающе погладила, меняя темп поцелуя, превращая его в нежный, осторожный и искушающий, который кружил голову, заставляя прикрыть глаза.
Я слышала стоны со стороны, сбивчивый шепот и тяжелое дыхание на своем лице и вдруг подумала, что это отличная возможность испробовать то, чего мне так не хватало: насладиться прикосновениями, близостью. Такой редкой возможностью просто почувствовать чужое прикосновение. Всем тем, о невозможности чего я горевала несколько дней назад.
И ответила на поцелуй, впервые в жизни позволив себе слабость сдаться. Осторожно подняла ладони и дотронулась до лица императрицы. Поражаясь, насколько нежная и гладкая ее кожа, наслаждаясь ощущениями чужого тепла под своими пальцами, а после нерешительно придвинулась и позволила себе лизнуть уголок идеального и такого ласкового рта. Мою губу моментально поймали в короткий плен, слабо прикусив, посылая по моему телу мурашки удовольствия, что заставило меня всхлипнуть и пожелать большего.
Запустила пальцы в распущенные, влажные волосы и притянула лицо девушки ближе, самостоятельно углубляя поцелуй, исследуя языком удлиненные, аккуратные клыки и поражаясь тому, насколько пикантным вышел поцелуй с их участием. Одно неосторожное движение, и ощутила на языке незначительную боль, а мой рот наполнил металлический привкус собственной крови, который я разделила в поцелуе, прежде чем успела осознать произошедшее.
Но когда это произошло, было уже поздно. Мне не позволили отстраниться, сжимая мои плечи, удерживая на месте, а поцелуй стал диким и голодным, который моментально отрезвил меня, заставив вспомнить, кто я, что происходит и почему нельзя этого делать. А так же навевать воспоминания из прошлого, когда я была так же беспомощна и во власти более сильного. Еще недавно нежные, обжигающие приятным теплом прикосновения стали казаться отпечатками раскаленного железа. В душе нарастала паника, а слезы заструились от бессильной ярости и испуга. Воздуха стало не хватать, то ли от натиска голодных, ненасытных и требовательных губ, то ли от появившейся паники, которая заставила вырываться с удвоенной силой и кусаться, в желании освободиться.
Неожиданно появилась возможность глотнуть долгожданного воздуха, и я ощутила, как меня перестали держать. Воспользовавшись случаем, быстро выбралась из воды и отошла на несколько шагов, затравленно озираясь. В купальне уже никого кроме нас с императрицей не было, а сама Стефэния неподвижно сидела в воде и с холодной яростью смотрела мне в лицо. По ее подбородку и шее текла струйка крови из прокушенной мной губы, но рана затянулась на моих глазах, что, впрочем, не успокоило.
«Вот теперь точно умру» – пронеслось у меня в голове, когда я смогла нормально дышать.