Он двинулся дальше, и снова сомкнулись потемки. Тюлип хотел его догнать, побежал, закричал, но обо что-то споткнулся.
– А… апчхи! Боже мой! Месье, во имя неба, не трогайте меня!
Тюлип подскочил, обернулся и увидел столб пыли, освещенный жиденьким зеленоватым светом.
– Не двигайтесь, месье! Прошу вас, умоляю, не делайте резких движений!
– Да-да, конечно, месье! – прошептал испуганный Тюлип.
– А-а… апчхи! А-а… апчхи! Обращайтесь ко мне “господин генерал”!
– Да-да, конечно, господин генерал! – повторил Тюлип и вытянулся руки по швам.
Облако пыли поредело, осело, и проявился странный субъект. Окоченевший, негнущийся, он стоял под углом, как прислоненный к стенке зонтик. Помимо общих очертаний, проглядывали только позолоченные пуговицы да короткая шпажка; и сколько ни таращился Тюлип, различить черты лица он не мог – все оставалось смазанным, неясным. Казалось, кто-то тщательно посыпал тело субъекта толстым слоем непонятного рыжего порошка – песка, сухой земли, а то и чего-нибудь другого, на что намекал коричневый оттенок и неприятный запах. Странный субъект старался сохранять полную неподвижность, и это ему удавалось; лишь время от времени, невероятно медленно и осторожно, он подносил руку к лицу и, словно нехотя, почесывал то место, где, по идее, должен был бы находиться нос.
– Месье, – проговорил он дребезжащим голоском. – Не знаю, кто вы и чему я обязан честью – величайшей! – видеть вас, однако же позвольте сообщить, что перед вами – воплощенное несчастье… Апчхи!
Он оглушительно чихнул, и в тот же миг облако пыли окутало его тело и скрыло от глаз Тюлипа.
– О господи! Вот горе! Видите, месье, в каком я состоянии? Я стал таким древним и ветхим, что при малейшем дуновении рассыпаюсь в прах. Единственное спасение – не шевелиться! Только так, месье, я могу еще хоть сколько-то протянуть. И, что бы вы думали, со мной стряслось?
Из вежливости Тюлип помотал головой, пожал плечами и постарался изобразить на лице полнейшее недоумение.
– Насморк, месье! Я подхватил насморк! Слыханное ли дело! Слыханное ли… а… а… – Он замолчал, напыжился, напрягся, но не удержался и – апчхи!!! – отчаянно чихнул.
Пыльное облако опять окутало беднягу с ног до головы.
– Я не могу сдержаться! Не могу! Но, думаете, это все? Думаете, все?
Тюлип несколько раз покачал головой, делая вид, будто погрузился в раздумье.
– Так нет же! Далеко не все! Вдобавок я почти лишился носа! У меня был прекрасный греческий нос, благородный, красиво посаженный. Но из-за насморка нос постоянно чешется! И я чешусь, и стер его почти что весь! Сам соскоблил себе нос! Что там осталось – разве это нос! Какая-то фитюлька!
Он медленно поднес руку к лицу и, словно нехотя, почесался.
– Вот видите, что я могу поделать? Зудит, месье! Щекочет! Чешется! А… а… апчхи!
– Апчхи! – Тюлипу тоже пыль набилась в нос.