Война после войны

Именно тогда анализируя события сорок первого года, Бонке вспомнил то странное задание Штолька. Изначально бригадефюрер приказал Бонке заняться именно Елагиным, а не архивом погибшего Вальтера Нойманна. Вылетая из Берлина, Бонке не придал словам шефа особенного значения, но потом, уже много позже гауптштурмфюрер понял, что архив Вальтера интересовал Штолька далеко не в первую очередь.

Вне всякого сомнения, Штольку был необходим именно Елагин и именно поэтому Ранке пытал его. Классическая вилка, в которой Курт Бонке выступал добрым полицейским, а Ранке злым, не удалась из-за садизма последнего. К моменту приезда Бонке в разведшколу, Елагин представлял собой обезображенный кусок мяса, по счастливому стечению обстоятельств едва подающий признаки жизни.

Елагина удалось доставить в немецкий госпиталь и вернуть на эту грешную землю, но на это ушло значительное время. На месте с Елагиным работал немецкий врач, а по совместительству агент гестапо и ему удалось добиться доверительных отношений с Елагиным, но необходимой бригадефюреру информации ему получить так и не удалось.

После своего частичного выздоровления в августе сорок второго года Елагин неожиданно заявил, что имеет намерения сообщить сведения о некоторой части довоенных агентов Вальтера, но документы находятся в хранилище одного из лондонских банков. Удивления это не вызвало. До войны Елагин часто бывал в Лондоне и имел там очень хорошие связи в различных слоях общества.

Доставленный в Великобританию Елагин вёл себя достаточно спокойно, и все встречи проводил только под контролем сопровождавших его сотрудников. В один из дней капитан предложил забрать документы из хранилища банка. Войдя в банк в сопровождении одного из агентов, Елагин зашёл в хранилище банка один и был выведен из банка сотрудниками английской полиции. Из полицейского участка Елагин пропал в неизвестном направлении уже через несколько часов.

Бонке понял своего бывшего шефа только тогда, когда узнал о его гибели. Бригадефюрер вывел из-под удара гестапо подчиненного, которого ценил, и тот не попал под расследование деятельности разведотдела. И вот теперь та, почти забытая, история нашла его в далёком Парагвае.

У Бонке не было никакого сомнения, что гибель Нойманна, казнь Ранке, исчезновение Штолька и наконец, появление после войны в Лондоне Елагина это звенья одной цепи. Именно поэтому оберштурмбанфюрер никому не сообщил информацию о Ранке и о пропавшем архиве Вальтера Нойманна. Делиться такой информацией абы с кем он не собирался, потому что если информация об архиве попадет не в те руки, то можно остаться в Лондоне навечно. Конечно же, Бонке поделится ею, но не с руководителем среднего звена, а вот кому рассказать об этом, он ещё подумает.

Единственное, о чем Бонке даже не подозревал так это то, что все его контакты отслеживаются управлением Малышева, а счета, номера которых продиктовал ему Елагин, изначально создавались для выяснения, с каких счетов и из каких банков будут переводиться деньги. Уже вторая встреча оберштурмбаннфюрера Курта Бонке с руководителем Организации в Великобритании проводилась под полным контролем людей «Лиса».

Через три дня Бонке сидел напротив Елагина в привычном уже ему кресле и внимательно смотрел на изучавшего бумаги Елагина. Внешне владелец замка сильно изменился — он уже не выглядел дряхлым стариком. Был аккуратно выбрит, одет в элегантный костюм-тройку с белоснежной рубашкой и модным галстуком и сидел в просторном кресле видимо принесённым из другого помещения.

Изучив бумаги, Елагин отложил их в сторону и сказал.

— Что ж господин Бонке ничего невозможного, за некоторыми исключениями, я не вижу, но и эти исключения, со временем, решаемы. Я рад, что ваше руководство благоразумно отнеслось к моей информации. Была большая вероятность, что кто-то из вашего руководства прикажет уничтожить меня. Это было бы очень неосмотрительно с вашей стороны, а для большей части вашей организации, особенно находящейся в Европе и Африке, просто фатально. Поверьте, мне на слово я очень многое знаю о вас. Я рад, что вы приняли взвешенное решение.

Теперь я готов рассказать некоторые вещи, о которых умолчал при предыдущем разговоре, но сначала я должен задать несколько вопросов. Скажите. Есть ли в окружении Пауля инвалид или несколько инвалидов? Это может быть человек полностью или частично утерявший возможность ходить. — Елагин выжидательно посмотрел на Бонке. Оберштурмбанфюрер помедлил, он совсем не ожидал подобного вопроса.

— Да. Подобный человек есть. Мы предполагаем, что это офицер Вермахта, получивший тяжёлые осколочные ранения от взрыва гранаты или противопехотной мины. — Елагин задумчиво покачал головой и продолжил.

— Этот человек сейчас находится в окружении Пауля? — Бонке ответил сразу же.

— Нет. Этот человек уже более полугода как исчез и его местонахождение нам неизвестно. — Елагин стал серьёзен.

— Это плохо. Это очень плохо господин Бонке. Поскольку сейчас мы с вами партнёры, а ваши предложения меня заинтересовали, я расскажу вам некоторые вещи. Оплата по нижней сетке. — Елагин замолчал, дождался утвердительного кивка и продолжил.

— Вероятнее всего Пауль не знает о гибели Вальтера. Найти его он не смог, прекрасно понимая, что человек подобный Нойманну сменил имя и страну проживания, но как только фон Штауффенберг узнает об этом, то сразу же начнёт искать убийцу Вальтера и найдёт его. Я, разумеется, помогу Паулю в его поисках.

Читая копию вашего отчёта, я отметил несколько неправильных выводов. Вы утверждали, что диверсант, убивший Вальтера, был один. Я же считаю, что это была группа из четырёх человек из вашего ведомства, но меня тогда никто об этом не спрашивал. Вернее спрашивали, но не о том и совсем не те люди, с которыми я мог бы настолько откровенен. Теперь я возьму за это деньги.

Группа состояла из трёх частей. Группа отвлечения, заминировавшая ложную позицию наблюдения, диверсант, убивший Вальтера и находившийся в месте вероятного появления Нойманна и наблюдатель. Кроме того, был человек внутри школы и это, с очень большо́й вероятностью, заместитель Ранке обе лейтенант Карл Витт, погибший тогда же, либо это кто-то, из его окружения, предложивший устроить отвлекающую атаку. Я ещё подумаю, кто это может быть.

Наблюдатель был не просто наблюдателем. Это был человек, который в случае обнаружения следов диверсанта, унёсшего документы, пожертвовал бы собой. Почему я утверждаю, что была ещё и группа отвлечения? Потому что поставить минную ловушку по той схеме, по которой она стояла один человек не мог, а стояла она исключительно для того, чтобы скрыть направление ухода группы отвлечения. После взрывов ни следопыты, ни собаки работать там не могли, а единственное направление атаки после взрывов было через поле.