— Лекари редко появляются на передовой, — кивнул я. — Хотя с учётом того, что Фирнадан был захвачен…
— Верно, — мрачно кивнул Гаюс, — шанс есть всегда.
— К сожалению, какая из трёх этих точек нужная мы так и не узнали, — капитан развёл руками. — Придётся действовать наобум, ибо даже с усилением от войск Второй, «Чёрные Полосы» не сумеют ударить по всем трём направлением сразу.
— Кстати да, неужели имперцы столь сильно закрепились там? — удивился я. — Почему армия ещё не занялась ими?
— Занимается этим прямо сейчас, — усмехнулся Гаюс, указав на себя пальцем. — История творится буквально на глазах.
— Это был не глупый вопрос, — словно в своё оправдание высказал я, — вчера войска Хельмуда Дэйчера разгромили всех оккупантов, но три эти лагеря так и не подверглись осаде и захвату? Почему?
— Крепкие позиции, — скривился Маутнер. — У Второй не так много сил, как она хочет показать, чтобы забрасывать их «мясом».
— Плюс туда отступила часть имперцев, — добавил Гаюс. — Хорошо бы действовать поэтапно, не создавая трудностей на ровном месте. Поэтому вчера Фирнадан очистили от шелухи. Сегодня доберёмся до мякоти.
Укреплённые позиции в городе-крепости… Если занять грамотную оборону или подключить магов, которые нанесут руны, то даже обычный дом можно превратить в очень опасное и практически неуязвимое место. Говорю как тот, кто сделал нечто похожее.
Сколько же будет потерь во время ожидаемого штурма? И всё ради предателя… «Доберёмся до мякоти», как высказался Гаюс. Хотя нет, не только ради предателя. Нам в любом случае пришлось бы зачищать эти позиции. Да, так и есть.
Помнится, Гильем Кауец писал, что каждому действию соответствует своё время, некая пора? когда его совершение не требует от человека никаких особых усилий и даже соответствует велению собственной души. Нет никаких гарантий, что суждения, свойственные какому-либо моменту или возрасту, сохранятся в будущем, что праведность и благочестие останутся таковыми, как ни в чём не бывало. Мы все, так или иначе, осознаём это, и в наших душах всегда присутствует своего рода гибкость, позволяющая меняться, когда того — порою мягко, а порой и беспрекословно — требуют обстоятельства. Однако же ненависть, как и любовь, неразрывно связывая с другими людьми, зачастую делает нас несклонными к компромиссам. Ненависть есть грех, но грех, противопоставленный другому греху, ибо что за душа может быть до такой степени переполнена скверной, дабы желать зла невинному? Или хуже того — герою?
Падший генерал Гектор Сайкс обязан был быть злодеем, хотя бы ради того, чтобы эти люди не могли винить в будущих потерях самих себя. И вот, банальная операция по зачистке превращается в эпос о величии, мести и справедливости.
— Мы всё равно их прикончим, не так ли? — спросила Ская. — Зачем они остались? Чего ждёт Дэсарандес?
— Вопрос, ответ на который знает только сам император, — проворчал сержант Лотар, также стоящий рядом.
— Комендант считает, что имперцы собрались держать оборону внутри города, — процедил Гаюс. — Повторить подвиг — ваш или тех некромантов.
— Некромантов? — переспросил я. — О ком речь?
— О ком не знаю, — мотнул он головой, — но эта группа магов умудрилась удерживать одно поместье на поверхности города всё время штурма. Их пытались захватить дюжину раз, но всё время вынуждены были сдавать назад.
— Неплохо! — удивлённо воскликнула Ская. — Они сейчас здесь? Будут участвовать?
— Где-то здесь, это точно, — Маутнер пожал плечами, — очевидно, что сейчас тоже чем-то заняты, но конкретику мне не сообщили.
— Кроме нас, — кивнул я на волшебницу, — другие маги будут участвовать в вылазке?