Кровь Василиска 8

— Разумеется, — все в той же спокойной манере, ответил я майору.

— Хорошо, тогда следующий вопрос. Лейтенант, откуда у вас взял еще и Рух? — усмехнувшись, спросил меня собеседник.

А я-то думал, когда он спросит про птицу. И ведь он даже знает, как она зовется.

Причем, среди иных.

— Нашел, — ответил я и лукаво улыбнулся.

— Ага, нашли значит, — кивнул майор.

— Все верно, нашел, — продолжил гнуть я свою линию.

— А могу я поинтересоваться где вы берете подобные находки? — спросил меня Тьери и я отрицательно покачал головой.

— Прошу прощения, майор, но нет, — ответил я, спокойно выдержав на себя взгляд Де’Фаллена, который явно остался недоволен моим ответом.

— Ясно, — ответил он. — И за птицу эту, вы тоже можете поручиться, так? — спросил он.

— Разумеется. Главное правило — не подходить к моим питомцам, и все, — ответил я. — Очень простое правило, которое легко запомнить, — добавил я, и посмотрел на Жумельяка, который выглядел каким-то напряженным.

— Прошу прощения, — я вежливо кивнул и заставил своего коня сбавить ход.

Жозе последовал моему примеру и вскоре мы поравнялись.

— А наш майор, я смотрю, очень любознательный, — усмехнулся я, смотря на широкую спину нашего командира, который ехал впереди.

— Очень, — смерив Тьери недовольным взглядом, ответил Жумельяк. — А еще, он очень начитанный, хоть по нему и не скажешь, — добавил кардинальский сын.

А вот тут я с ним был не согласен. Несмотря на то, что Де’Фаллен лишь немногим уступал по габаритам тому же Де’Жориньи, в отличии от Жуля, в нем с первого взгляда чувствовался острым ум, а в холодном и цепком взгляде знания и опыт.

А еще, Тьери был очень харизматичным и за своей личиной «своего», и добродушном и панибратском общении, всегда анализировал своих собеседников и явно делал какие-то выводы. Это легко просматривалось в нем. Во всяком случае, для меня.

— Почему не скажешь? — возразил я собеседнику. — По нему видно, что он умен, — честно поделился с Жозе своими наблюдениями.

Сын кардинала хмыкнул.

— От вас, как всегда, ничего не скроешь, мой дорогой друг, — произнес он, продолжая следить за офицером.