Хрусталь

- Нет, а что?

- Всё так торчит… Прямо, как у Элвиса. Знаешь, ты такой, красивый, добряк, который никогда этого не признает. Мол, на словах ненавидишь этот чёртов мир, а на деле готов в лепёшку расшибиться ради других.

- Ты даже не представляешь, как ты неправа.

- Ну-ну.

Мы смотрели друг на друга, она уже прилично набралась, я тоже был пьян. Во взгляде девушки читалось полное доверие, мелькали манящие нотки желания сблизиться ещё больше. Я придвинулся. Между нашими лицами расстояние сократилось сантиметров до тридцати, не больше.

- Вы здесь живёте с матерью, а отец куда пропал?

- Остался в столице, работает, присылает нам иногда деньги. Хотя нам хватает. Но всё равно приятно.

- Почему сюда не поехал?

- Мама была против, сказала, что он её достал. – Она рассмеялась. – Да, звучит странно, у них вообще отношения какие-то особенные, то друг в друге души не чают, то ссоры такие, что аж ядра свистят… Меньше всего хотелось бы повторять их судьбу, хотя обоих люблю до чёртиков.

Мы выпили ещё по бокалу глинтвейна, кисть её руки уже лежала у меня на плече, и я чувствовал, как она срывает катышки со старого свитера, связанного моей матерью ещё во времена царя Гороха. Я же положил левую руку ей на бедро, мы очень мило общались, ощущая дыхание друг друга, но ни один из нас не решался разрушить эту идиллию. Как будто мы оба погрузились в кокон бесконечного принятия и взаимопонимания друг друга. Когда подобное происходит, на подсознании ты понимаешь, что любой физический контакт неизбежен, но он может подождать. Ведь именно момент глубокой взаимной симпатии является самым важным. Если поспешить, не заложив этот фундамент, то можно попросту испортить свидание. Как говорится, никогда не будет возможности второй раз произвести первое впечатление.

- Не знаю уместно ли на первом свидании такое спрашивать… - Я утонул в её янтарных очах. – Я бы хотел провести новый год с тобой. Да, я знаю, это слишком рано обсуждать, у нас только состоялось первое свидание и…

- Хорошая идея. – Она пальчиками перебирала воротник моей рубашки, которую я напялил под свитер. – С тобой хорошо. Тебе хорошо со мной?

- Да, очень. – Я сглотнул. – Давно не было так спокойно и уютно.

Она ухватилась за шею и приблизилась ко мне. Сначала я подумал, что последует поцелуй, но Софья уткнулась мне в шею лбом и закрыла глаза. Я притянул её ещё сильнее, мы застыли в этой позе, даже не знаю сколько времени прошло. Всё вокруг растворилось во мгновении, туман любви окутал рассудок, мы будто были созданы друг для друга, но иногда во мне проскальзывала нотка недоверия. Не может всё быть настолько хорошо. И в такой момент я оглядывался по сторонам, чтобы убедиться, что я не сплю.

Поцелуй стал закономерным продолжением вечера, не стесняясь окружающих, она села боком ко мне на коленки, и мы прильнули друг к другу, не в силах прерваться хоть на мгновение. Где-то на заднем плане я слышал присвистывания военных, собравшихся за барной стойкой, которые явно одобряли то, чем мы занимались и всячески подбадривали в процессе. Но вскоре всё стихло, начал выключаться свет, шеф-повар закрывал кухню и гаркнул в нашу сторону, чтобы мы расплачивались и выметались отсюда. Настроение было настолько прекрасные, что мы оба рассмеялись, я закрыл счёт и пьяные, распалённые, мы с Софьей вывалились наружу и шли куда глаза глядят, наслаждаясь моментом.

В белом плену, в цепких лапах ледяной зимы, нам было всё нипочём, она даже расстегнула свою парку, а я не преминул пару раз залезть ледяными руками ей прямо под свитер. Софья верещала от этого, чуть ли не отбрыкивалась и лягалась, но я был готов отдать всё на свете, лишь бы снова прикоснуться к этой бархатистой коже.

Вьюга сменилась плотным снегопадом, мы как идиоты ловили снежинки ртом. Свободное странствие завело нас в густой лес со стройными рядами землисто-умбровых стволов деревьев, с пышными ёлками и стройными соснами. На тропе встретился одинокий четырёхметровый фонарь, который проливал на плотную заснеженную землю свой вязкий оранжевый свет. В этом свете Софья стояла, распахнув глаза, наслаждаясь каждой секундой. Не теряя ни секунды, я слепил снежок и запустил его ей прямо в бок. Часть снега попала девушке под одежду, она начала визжать и доставать его из-под свитера, после чего запульнула в меня ответный белый снаряд, но я виртуозно увернулся.

Завидев это, она совсем взбеленилась, набрала полную охапку снега и побежала в мою сторону, в надежде привести в действие свой коварный план. Я уж было вознамерился убегать до талого, но как назло поскользнулся и приземлился мордой в сугроб. Игривая чертовка воспользовалась моим невыгодным положением, приземлилась сверху и давай пихать мне за шиворот мёрзлую субстанцию. Я начал брыкаться, смеяться и случайно задел её локтём так, что она рухнула на землю рядом и начала стонать.

Мигом подлетев к ней, я осознал, что разбил бедняжке нос, но под рукой ничего не было кроме злополучного снега. Сама Софья лежала и ржала во весь голос, чем сбивала меня с толку.

- Ха-ха! Бьёт, значит любит, бьёт, значит любит! Так ведь говорят?