— Что случилось? — специально тихо спросил я, повернувшись к Мартину.
— Он моего ребёнка похитил! — завизжала женщина.
— Давайте по очереди, — всё так же тихо ответил я, повернувшись к ней. — Вы высказались, теперь вы, — показал я рукой на Мартина.
— Этот хулиган прыгал на дорогу перед машинами и смотрел, успеют ли они затормозить.
— Да что он выдумывает! — завизжала опять женщина.
— А если не выдумывает? — тихо спросил я, повернувшись к ней. — Вы готовы похоронить своего ребёнка?
Ей пришлось заткнуться, чтобы услышать меня.
— Скажи пожалуйста, чем ты занимался, когда тебя этот дядя схватил? — наклонился я к пацану.
Он молчал, опустив голову. Я показал Мартину жестом, что можно отпустить пацана.
— Ну, так всё же? Мама не верит, что ты у неё такой храбрый.
— Прыгал под машины, — еле слышно проговорил пацан.
— Что-что? — наклонился я к нему, делая вид, что не расслышал.
Он повторил.
— Вы всё слышали? — посмотрел я на мать, а потом на дежурного. — Никто никого не похищал. У меня, теперь, к вам вопрос, гражданочка, а вы где были, когда ваш мальчик прыгал под машины?
— Я в магазине в очереди стояла. Я что, не могу в магазин зайти? — дерзко ответила она.
— Можете, — ответил я. — Стойте, сколько хотите. Но либо ребёнка с собой берите, либо объясните ему, наконец, что водитель может его не заметить вовремя, машина может не успеть затормозить, гололёд или дорога мокрая, или резина старая. И когда машина сбивает, это очень больно, если вообще живой останешься, — посмотрел я на пацана, — ты сколько весишь, тридцать килограммов примерно?
— Тридцать два! — ответил тот.
— Ну вот, а легковая машина весит больше тонны, в тридцать раз с лишним больше. При столкновении на ней только краска поцарапается, а ты метров на десять в сторону отлетишь. И всё…
— Ремня хорошего всыпать, сразу всё поймёт! — дал ценный педагогический совет дежурный.
— Работать с детьми надо, а не пороть, — взглянул я на него. — У нас в Москве полно кружков и секций. Почему он у вас на улице болтается? — посмотрел я на притихшую мать.