Ревизор: возвращение в СССР 18

22
18
20
22
24
26
28
30
* * *

Москва. Кабинет второго секретаря Московского городского комитета КПСС.

Захаров никак не мог прийти в себя после очередной встречи с Бортко сегодня в ресторане. Эти молодые настолько циничны и безжалостны, что аж в дрожь бросает. Это же надо такое придумать! Человека живьём утопить. Еще и назвать эту экзекуцию «бетонные ботинки». Какая извращённая фантазия у этих комсомольцев… И как, улыбаясь, Бортко об этом спокойно говорил. Жуть! Страшный человек. Только в конце беседы рассмеялся и сказал, что пошутил, но глаза-то такие ледяные… Как же, пошутил, кто же тебе поверит… Нормальным людям, к коим Захаров относил и себя, о таком даже думать противно. Правда, что касается Ганина, его представлять себе в «бетонных ботинках» очень даже приятно.

— Заразил меня Бортко своим цинизмом, — усмехнулся Захаров. — Ираида Андреевна, — вызвал он помощницу по селектору, — Ганина ко мне!

* * *

Получив деньги, попрощался и с Ионовым, и со Сковородкой и поехал домой. Надо сразу с председателем ГСК расплатиться. А то на этой неделе если закручусь, забуду, потом только к сентябрю из Паланги вернусь. Никак нельзя такой шанс с гаражом упускать…

Георгич охотно согласился встретиться. Отдал ему деньги. Конечно, на свой страх и риск, но кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Остаётся, теперь, ждать общего собрания.

Ну и, я практически был уверен, что, если дело сорвется, эти пять сотен он мне вернет. Прожженным жуликом он не выглядит. Да и прожжённый жулик выложит деньги на стол, если ткнуть ему в нос моими корочками, что уж тут про простого председателя ГСК говорить…

* * *

Смоленская область. Колхоз «Ленинский путь».

Цыгане долго обсуждали, сколько денег дать кремлёвскому работнику.

— Ида, ты как москвичка должна знать, сколько такого человека устроит, — обратился к ней барон.

— Не знаю, — растерялась она, — может, тысячу?

— За тысячу даже я в такой ситуации обиделся бы, — важно ответил он. — А тут такой человек! Ходит по тем же коридорам, что самого Сталина помнят. Три тысячи минимум!

— Не меньше, — послышались одобрительные возгласы почтенных ромалов.

— Так что решаем? — обратился к соплеменникам барон. — Три?

— Давайте, три, — согласился кто-то.

— Не мало? — возразил другой цыган.

— За каждого нашего охламона придётся по тысяче отдать, — проворчал старый цыган. — Что не стал сажать…

— Угу, а за беспокойство самому? — послышалось со стороны. — Три мало.

— Так что, пять? — обратился к сходу барон.

— Давайте пять, — одобрил кто-то из толпы.

— Много! — возразили с другой стороны. — Четыре нормально. По тысяче за свободу каждого из наших, и тысячу за беспокойство.