Ревизор: возвращение в СССР 20

22
18
20
22
24
26
28
30

Понравился он мне. Прямо как из будущего строитель из серьезной фирмы с хорошей репутацией.

* * *

Москва. МГУ. Кабинет проректора МГУ по учёбе.

Костенко не стал юлить, а рассказал проректору, как всё было. Что репутация дочери подорвана, а Самедов всё валит на, якобы, придумавших всё студентов.

— Геннадий Фёдорович, я бы ещё понял, если бы за Светланой был какой прокол серьёзный, да даже и не серьёзный, — бил себя пяткой в грудь Костенко, — Но сам Самедов это отрицает. И дочь не помнит за собой ничего такого.

— Николай Иванович, этот вопрос лежит вне моих полномочий, — убеждал посетителя Кошевец. — Я не имею к этому никакого отношения. Комсомол — это комсомол, а образование — это образование.

— Ну, позвольте, Геннадий Фёдорович. Мы сейчас не про комсомол говорим, и не про образование. Речь идёт о репутации моей дочери. Всё, что с ней произошло, случилось в стенах МГУ. Как же вы не имеете к этому отношения?

— Хорошо, — с сожалением был вынужден согласиться проректор. — Я переговорю с Самедовым и перезвоню вам.

* * *

Москва. Один из ресторанов при гостинице Россия.

Бортко и Захаров назначили деловую встречу в привычном месте.

— Приветствую, Виктор Павлович, — подсел Бортко за столик к Захарову. — Вот мои кандидаты в службу безопасности, — достал он из портфеля папку.

— Отлично. А вот мои, — положил Захаров перед ним такую же папку на завязках.

Подошёл официант, Бортко сделал заказ и углубился в чтение кратких досье.

У Захарова на примете было четыре человека. И Бортко представил ему своих троих, которые так блестяще выполнили задание по сбору компромата на Захарова и его людей. Но об этом Бортко, естественно, умолчал.

Увидев в списке Захарова фамилию начальника Пролетарского райотдела милиции Мещерякова, Бортко мысленно крякнул. О чём тут, вообще, можно говорить, когда начальник УВД твоего собственного района работает против тебя. Как хорошо, что удалось с Захаровым объединиться, — думал Бортко, — по лезвию ножа всё это время, оказывается, ходили.

— А Мещеряков же служит ещё, — заметил он. — Разве он сможет совмещать?

— Он на пенсию может выйти в любой момент, — объяснил Захаров, — под ним руководство уже стул качает, намекая, что засиделся ты, товарищ.

— Своего посадить кого-то на его место хотят? — предположил Бортко.

— Однозначно. Предложили ему написать рапорт по собственному, намекнув, мол, лучше так, пока не устроили какую-нибудь провокацию. А то и без погон останется, и без пенсии. Так бы я за него поборолся, и хватило бы ресурсов на год-два ему еще задержаться. Но зачем, когда он нам самим сейчас пригодится? Так что я сразу предложу ему возглавить нашу новую структуру. Опыта и связей у него будь здоров… А в Пролетарском райотделе я его замов поддержу, и они не хуже его будут на нас работать. Кого бы не посадили вместо Мещярякова, замов я ему снять не дам. И они будут знать, за счет кого держатся на своих местах. Новый начальник и шагу не ступит без нашего ведома.

— Хорошо все продумано! По Мещярякову согласен. Я его тоже неплохо знаю, — ответил Бортко.

Во всяком случае, мне так казалось, — подумал он.