Только положил трубку, опять раздался звонок.
Это Жданович попросил принять его людей завтра ближе к вечеру для монтажа большого шкафа-купе в коридоре. Конечно, я согласился.
Не успел я положить трубку, опять раздался звонок.
— Павел, это Валерия Николаевна, — узнал я голос помощницы Пархоменко. — Тебе прямо как в Смольный, не дозвониться.
— Добрый вечер, — удивлённо поздоровался я.
— Тебя Пархоменко завтра вызывает. Сможешь подъехать?
— А что случилось?
— Наверное, вопрос есть к тебе какой-то, — ответила она. — Так что?
— Постараюсь приехать, — пообещал я.
— В первой половине дня или после обеда?
— После обеда, точно, нет, комсорга завтра выбираем. С утра приеду.
— Отлично. Так и доложу, — обрадовалась она и попрощалась.
В пятницу с самого утра поехал к Пархоменко. Что у него за вопрос такой срочный возник, что помощница даже из дома мне вечером дозванивалась?
— Проходи, проходи, Павел, — неожиданно радушно встретил он меня. — Принято решение организовать у нас что-то типа «Комсомольского прожектора» из комсомольцев Комитета по миру и тебя назначить его руководителем.
Он смотрел на меня, а я на него. Судя по его довольному лицу, ничего хорошего мне это не сулило. Значит, понятно, что делать.
— И кому же в голову пришла эта гениальная идея? — спросил я как можно спокойнее, но, видимо, проскользнули-таки у меня нотки сарказма, потому что Пархоменко тут же перестал улыбаться.
— Новый какой-то сотрудник приходил из Комиссии по гражданству, — ответил он. — Не запомнил его фамилию…
— К сожалению, вынужден отказаться, — проговорил я. — Очень жаль, но времени на всё не хватает.
— Но это решение нашей партийной организации, — возразил Пархоменко. — Ты что же, ей не подчинишься?
— Поверьте, Василий Николаевич, мне самому это очень не нравится, но, исходя из имеющегося у меня времени, приходится выбирать, либо возглавить новую структуру, либо готовить аналитические записки для товарища Межуева. Выбор очевиден, не так ли? Если мы оставим Владимира Лазоревича без необходимых ему для заседаний Политбюро материалов, согласитесь, несдобровать нам будет всем.