— Вот правду говорят, маленькие детки — маленькие бедки, — заметил я, — мои, пока, только спят, едят и орут.
— Сейчас переворачиваться начнут, — со знанием дела сказал Пётр, — глаз да глаз нужен будет. Наш уже два раза с кровати падал. Хорошо, один раз вместе с одеялом упал, даже не плакал, вообще не понял, что случилось, а второй раз — на ковер. Поорал немного, но больше для порядка — не ушибся.
Эх, как мне хотелось о собственном опыте возни с детьми, пока они растут, рассказать! Но нельзя, считается, что у меня его еще нет.
Вскоре к нам присоединились Родька с Григорием. Увидели нас в окно и решили не ждать назначенного часа. Аришка опять чуть с качелей не спрыгнула, как Родьку увидела, такая егоза! Петру пришлось её согнать с качелей.
— Там сейчас праздничный стол готовят, — подмигнул я Родьке, — вот, нагуляешь аппетит и пойдём к нам.
— Я уже нагулял, — на полном серьёзе заявил Родька.
— Мы даже завтракать не стали, чтобы места больше осталось, — то ли пошутил, то ли всерьез сказал Григорий и переложил в другую руку коробку.
Похоже, подарок и тяжёлый, — мысленно улыбнулся я.
— Деда! — увидел Родька появившихся у нас во дворе Никифоровну и Егорыча и помчался им навстречу.
— Деда! — сповторюшничала наша малая и побежала вслед за Родькой.
Дети, такие дети, — с умилением подумал я и пошёл к своим мальчишкам, заодно поздороваюсь с Гончаровыми-старшими.
— Как ёжики носом во сне водят, просыпаются уже, — наклонилась Никифоровна над переносками, — давно гуляете?
— Часа полтора где-то, — ответил я.
— Неси-ка ты их, Паш, домой. Есть уже хотят, сейчас орать начнут, — подсказала она.
И мы все поднялись к нам. Женщины разделились, кто на кухне, кто в детской. Трофим с Егорычем начали рекламировать самогончик от Никифоровны, Гриша к ним сразу и присоединился снять пробу. Одобрил, показав большой палец.
Вскоре приехала Ксюша и вручила мне замысловатую керамическую вазу, явно, авторская работа.
— Хотела приехать пораньше, помочь, а тут и без меня уже помощников хватает, — улыбнулась она, глядя на нас. А глаза грустные…
Блин, Иван же так и не знает, что она беременна от него. Но, явно, не сейчас буду об этом думать, у нас с женой праздник! Да и Ксюше сейчас не нужны лишние потрясения. Она и так, вон, еле держится, улыбается через силу.
Тут из детской вышла Ирина Леонидовна с бутылочкой в руках и, увидев Ксюшу, неприятно удивилась. Но быстро взяла себя в руки, улыбнулась ей, пусть и холодно, и кивнула, приветствуя. Ксюша ей также растерянно улыбнулась и кивнула. Ну и хорошо, хватило женщинам ума не устраивать тут у меня разборки. Лучше худой мир, чем добрая ссора. Тем более Галия дружит с Ксюшей, она, в любом случае, будет у нас появляться. Ирине Леонидовне, так или иначе, ещё придётся с ней сталкиваться, и она это прекрасно понимает. Женщина она жесткая, со своими понятиями, но, несомненно, умная. Понимает, что зарплата у нее очень хорошая даже по московским меркам и в колодец с водой не плюют.
Чуть позже к нам присоединились супруги Данченко с чем-то текстильным в большом целлофановом пакете и художники с первого этажа с шикарным утренним летним пейзажем маслом сантиметров шестьдесят на восемьдесят. Так бы и стал, и замер минут на пять, оценивая. Но неудобно было долго разглядывать его, а то и другие подарки надо было бы так же тщательно изучать, чтоб людей не обидеть. А я их сваливал все со словами благодарности в большой комнате на окне и рядом на полу. Но пейзаж поставил на спинку дивана в большой комнате, пусть все смотрят.
ebooksa