Ревизор: возвращение в СССР 25

22
18
20
22
24
26
28
30

– Так, опять всё те же, – проговорил председатель.

– Дмитрий Васильевич, это уже опасным становится, – протянул ему руку, здороваясь, Марк Евгеньевич. – Он уже не просто нас заливает и подъезд в туалет превратил. Он уже нападать на соседей начал.

– В милицию его! – потребовала мать Лисенко. – В вытрезвитель. И вообще, надо его в ЛТП отправить!

– Подождите, товарищи, – задумчиво смотрел на Дубова председатель. – Алкоголиков бывших не бывает. Это всё мина замедленного действия. Вернётся из ЛТП, полгода продержится и начнётся всё сначала. Надо от него избавляться кардинально.

Внешне в этот момент он так походил на актера, играющего мафиози, собирающегося кого-то устранить, во второсортном голливудском боевике, что я только титаническим усилием воли удержался от смеха. Никто бы этого не понял, а председатель мог бы и обидеться. А мне его обижать нельзя. У меня к нему очень важное дело есть…

– Давно пора! – проговорил оскорблённый до глубины души Лисенко-старший.

– Давайте мы в милицию сейчас обращаться не будем, – предложил председатель. – Мужчины, проверьте его квартиру, изымите оттуда все спиртное. А как он протрезвеет, я с ним переговорю. Или он сам, добровольно, выходит из кооператива, или мы идём в милицию со всеми для него вытекающими последствиями. А тут последствия будут серьёзные. Это уже не три квартиры залил, это дебош и хулиганство. Свидетелей множество, не отвертеться.

– Он мне очки разбил! – напомнил Лисенко-младший.

– Да, и нам так и не компенсировал ничего за потоп! – вступила в разговор соседка со второго этажа.

– Вот это и будут наши условия, – подвёл итог председатель, – возместить всем убытки и выйти из кооператива. – Собрание жильцов назначим через две недели в субботу. Кто-то может объявления напечатать?

– Я могу, – поднял я руку.

– Отлично, – повернулся он ко мне. – Тогда, напечатай, пожалуйста, двенадцать штук. Повесим на подъезды, у лифтов и в лифтах.

– А что там должно быть? – уточнил я.

– Ну, пойдём ко мне, я образец дам, – многозначительно посмотрел он на меня, и я тут же кивнул, и, попросив его подождать минутку, пошёл к себе переобуваться.

– А я уже сам думал сходить к вам как-нибудь, напомнить о себе, – сказал я, когда мы шли вдоль дома. – Хотел бы своих родителей предложить вам в кандидаты на заселение в освободившуюся квартиру. Мы сейчас все вместе живём.

– Кажется, я представляю, о ком идёт речь, – ответил он. – Надо бы поближе познакомиться.

– Мы только «за».

– Ну, и приводи их через полчасика, сейчас жену предупрежу…

Он дал мне старое объявление в качестве образца, где карандашом исправил дату и время на субботу двадцать седьмое января в одиннадцать часов утра.

Наш жилищный кооператив назывался просто: «Щербаковский». Улыбнулся про себя, интересно, а когда станцию метро переименуют в «Алексеевскую», мы тоже переименуемся?