Галия начала расспрашивать её о работе с нескрываемым любопытством. К ним присоединилась хозяйка. Михаил с Ильёй вышли на улицу на перекур, прихватив свой бокал, вышел с ними. Мы уселись на террасе и говорили обо всём. Когда встречаешь нового человека это всегда так интересно, целый новый мир…
Когда мы вернулись, Илья, с сомнением глядя на Галию, заметил, что она замёрзнет в таком виде к вечеру, и мы с ней стали собираться в гостиницу переодеваться. Договорились со Столяровыми, что они подойдут ко входу Ореанды и мы вместе поедем на такси в ресторан.
У Галии выбора большого не было, поэтому переоделась она довольно быстро и возилась с причёской, когда позвонили снизу и сказали, что нас ожидают в вестибюле на первом этаже товарищи Столяровы.
Галия расстроилась, что не успела навести красоту, как хотела.
— Дорогая, это же морской берег, ветер, тут всё равно, всю твою укладку растреплет сразу, как выйдем из такси.
И я оказался прав. Стоило нам выйти на балкон, тут же вечерний ветер растрепал волосы нашим спутницам. Прическа погибла, жена сразу успокоилась и просто наслаждалась видом.
В ресторане «Ласточкиного гнезда» посидели без эксцессов, наблюдали чудесный закат, вкусно поужинали, послушали живую музыку, мы с женой пару раз вышли на медленный танец… Короче, получили тридцать три удовольствия сразу.
Вернулись в Ялту также, на такси.
У Ганина в Выхино в своём доме жила престарелая тётя, ветеран труда, получившая в войну похоронки и на мужа, и на двоих сыновей. Навещал он её регулярно, раз в неделю, как минимум, за что тётушка нарадоваться на него не могла.
Он с осени забивал ей подпол овощами, картошкой, морковкой… Правда, тётушка сама уже спускаться по крутой лестнице в подвал не могла, и он каждый раз вынимал ей в ведре овощей на неделю.
Ещё раз в месяц он давал ей пятьдесят рублей к пенсии. Каждый раз одинокая пожилая женщина начинала плакать, и он стал незаметно оставлять их ей на кухонном столе, в вазочке перед уходом.
Ганин не просто так приезжал к тёте. Он у неё в подвале оборудовал тайник, в котором и держал все свои накопления.
Пусть дураки смеются, — думал он, — а надёжнее трёхлитровой банки нет ничего. Главное, хорошо спрятать.
И он прятал две трёхлитровых банки с пачками соток за банками с солёными огурцами и помидорами. Вложив в банки цветные картинки с этими самыми огурцами. В полутьме подвала разглядеть, что это не настоящие огурцы, было очень трудно.
Глядя на этот простенький погреб, никому и в голову не придёт здесь искать деньги, — был уверен Ганин. — Тем более те огромные суммы, что он здесь накопил.
Пока лежал в больнице, а потом разрабатывал сломанные ноги, к тете, естественно, он приезжать не мог. И уже начал потихоньку волноваться, что давно не видел свой тайник.
Посетив тётю в первый раз после такого перерыва, он привёз ей продуктов и лекарств. Затем слазил в погреб, убедился в сохранности двух своих кубышек. Словно камень с души свалился! С чувством глубокого удовлетворения набрал тёте овощей на неделю, и поднял ведро с ними из подвала в хату.
— Ну вот, тёть Зин, на неделю хватит. А я, может, ещё в понедельник заскочу, хлеба, молока привезу. Мышеловку в подвале поставил, заодно проверю.
— Ох, Макар, голубчик, тебе самому после переломов-то лазить в подпол трудно, — покачала головой Зинаида Мироновна.