Она не ответила. Лишь судорожно вздохнула, когда его губы прижались к нежной коже за ухом. Переместились на шею. Тонкие пальцы скользнули в ворот пижамы.
– Ты простишь меня?
– За что?
– За то, что не звонил.
– И все?
– За то, что уехал.
– А ещё?
– Я люблю тебя, ты знаешь?
И Ани выдохнула еле слышно:
– Да.
Аника сидела на пляже, нежась в лучах заходящего солнца. Короткий летний сезон на острове подходил к концу, и народу было немного. На ее коленях лежал старый выцветший фотоснимок большой семьи. На втором, что лежал рядом с ней на клетчатом пледе, были изображены Рооме и Суре. Плечом к плечу. Улыбающиеся. На фоне епископского замка. Под ним оказался еще один. Свадебный портрет, сделанный в день их с Суро венчания.
– Знаешь, когда я увидел у брата на столе это фото, никак не мог поверить, что это ты. – Рооме сел рядом, протягивая ей бумажный стаканчик с кофе. – На тот момент мы не виделись с тобой несколько лет. Ты повзрослела и похорошела.
– Почему вы мне не сказали?
– Я думал, ты знаешь. А потом позвонил Суро и сказал, что ты едешь сюда. Просил помочь.
– Знаешь, я думаю остаться до зимы. Хочу найти что-то про деда. Поможешь?
– А Суро?
– И Суро. Он прилетает завтра.
Аист мягко приземлился в паре метров от них, глянул с интересом умным глазом, сложил белые с черной каймой крылья.
– С возвращением, Ани! – Рооме встал и протянул ей руку.