Так я прожила неделю, но, как вы понимаете, это не могло продолжаться вечно. Первой тревогу забила Мила. Кто же, как ни она видел мои чудесные превращения из нормального человека в немочь убогую, а из этой самой немочи в реактивный двигатель полный энергии и сил. В очередной раз, придя с работы и столкнувшись в дверях со спешившим по делам Иннокентием, подруга, глянув на меня исподлобья, поманила за собой на кухню наманекюренным пальчиком.
— Царева, какого лешего творится? — глазки были на пол лица, что не предвещало для меня ничего хорошего.
— Ты о чем, Лисичкина? — вторя подруге, назвала ее по фамилии и улыбнулась: настроение было отличное, и даже хмурый Милкин вид мне его не испортил.
Мила решительно уперла свои кулачки в тренированные бедра.
— Ты прекрасно знаешь о чем! То, что с тобой творится просто мистика какая-то! — она сердито сдвинула брови. — Хватит уже улыбаться как блаженная! Я поначалу думала, что это у тебя влюбленность так проявляется, но у тебя просто крыша едет от этого мужика! Да и ладно с крышей, ты себя в зеркало видела? Ты же похудела как! Хоть он тебя и откармливает как на убой! По утрам после ваших свиданий на тебя смотреть страшно!
Я была готова подписаться под каждым словом подруги. Мысленно. Но стоило мне открыть рот, как я выдала совсем другое.
— Мила, что за глупости? Кеша заботливый и любит меня. И вообще! Понятное дело, что ты бы тоже такого мужика хотела отхватить, но я никогда не думала, что ты будешь так завидовать! — сказала и сама не поняла как.
Лицо моей Милки вытянулось, она хлопала своими густыми ресничками и никак не могла прийти в себя. Я же хотела извиниться и обнять подругу, но меня словно околдовали, и я не могла ни с места двинуться, ни слово сказать. Поверьте, это были очень неприятные ощущения.
Мила разочарованно опустила плечи и глубоко вздохнула.
— Знаешь, а я никогда не думала, что ты такая дура! — в темных глазищах сверкнула слезинка и подруга вышла из комнаты, оставив меня в растрепанных чувствах.
Так по-глупому и так серьезно мы с Милой никогда не ссорились. Нет, как у всех нормальных людей за прошедшие два года у нас были разные ситуации. Понравилась одна и та же сумка или кто-то постоянно просыпал на работу. Понятно кто, я думаю. Ну, и ссорились, конечно, и спорили порой, кто симпатичнее блогер Тони Махфуд или модель Девид Ганди, но чтоб вот так. Не было такого ни разу.
Я сидела на кухне и разглядывала в окно прохожих, не понимая, как докатилась до жизни такой. Зачем обидела дорогого сердцу человечка? Притом, что этот человечек сказал пусть горькую, но правду. Я медленно, но уверено схожу с ума из-за Кеши Кощеева. Я чувствовала, что сама вряд ли смогу разобраться с этой проблемой, оттого на душе было еще паскуднее. Вот только стоило мне сорваться с места и пойти в комнату к Миле, как ноги отказывались меня нести, а в ухо, будто кто-то шептал, что такая подруга мне не нужна, раз бросила в критический момент.
С Милой я так и не помирилась, и утром на работу мы добирались порознь. Настроение мое резко ухудшилось, а тут еще мобильный с самого утра высвечивал входящие от любимой родни. Сначала позвонила мама, потом Стешка, потом Симка. Когда перед обеденным перерывом на смартфоне высветилось «Царь-отец», я поняла, что надо бы ответить.
К слову сказать, папа — единственный адекватный человек в этом приюте умалишенных. Именно он поддержал мое стремление стать художником и всегда защищал от нападок женской половины нашей довольно странной семейки. О семейке поподробнее расскажу чуть позже. Так вот, отец у меня человек добрый и с замечательным чувством юмора, но подкаблучник. Маменька из него не только вьет веревки, но и макраме плетет крупными партиями.
— Да, папочка. Что-то случилось? — выйдя во дворик возле офиса, ответила я на звонок.
— Здравствуй, мятежная дочь, — по приветствию и веселому тону, я поняла, что папу использовали как последний шанс достучаться до нерадивой меня. — Твоя матушка тут рвет и мечет, что ты трубку не берешь.
Ну, вот. Так и знала, сейчас будет вещать мне от лица мамы о том, какая я нехорошая. Возможно, вы считаете, что так относиться к семье нельзя и надо любить и уважать свою маму. Но я просто не знаю, что это за зверь такой «мама». Сколько себя помню, мной и сестрами занимались няньки, а лет с шести к ним прибавились учителя и охрана. Хоть с отцом мне повезло, несмотря на плотный график, он всегда находил для нас время. Не покривлю душой, если скажу, что меня папа любит больше всех. Наверное, потому что я младшая. Ну, или потому, что слегка с приветом.
— Значит, что-то случилось? — повторила я вопрос и вдруг ощутила на себе холодный и очень колючий взгляд. Оглянувшись, я никого не заметила и лишь, когда подняла голову, увидела, что Кеша наблюдает за мной, стоя у окна в своем кабинете. На автомате помахала ему рукой, но он сделал вид, что меня не заметил и резко отошел от окна, скрывшись в глубине кабинета. Что это с ним?
— Ты же помнишь, что Степаниде исполняется тридцать три в воскресенье? — назидательным тоном спросил отец.
Ох, точно! Вот же, как не вовремя! Мне только домашнего застолья не хватает сейчас с косыми взглядами и ухмылками моих правильных сестер и недовольной миной маменьки.
ebooksa