— Мне тоже жаль.
Мне потребовалось много времени, чтобы перестать чувствовать себя причиной падения моей матери. Только повзрослев, я понял, что она сама сделала свой выбор. И все же, в юном возрасте я видел, в каком беспорядке была ее жизнь. Я осознал разницу в образе жизни моей матери по сравнению с матерями моих школьных друзей. И я чувствовал ответственность. Мое рождение послужило спусковым крючком.
Но не я держал оружие в руках.
Она сделала свой выбор. И умерла из-за него.
— Спасибо, что рассказал мне, — сказала Ария.
— Не за что. Когда-нибудь я бы тоже хотел узнать твою историю. Если ты поделишься ею со мной.
Ария опустила подбородок.
— Поделюсь. Но не сегодня.
— Спешить некуда. Я буду здесь, когда ты будешь готова. — Я встал и отнес наши пустые тарелки в раковину, сполоснул их и поставил в посудомоечную машину.
Закончив, я повернулся, и взгляд Арии метнулся вверх. Она смотрела на мою задницу. И похоть в ее глазах была очевидна.
— Ты не можешь так на меня смотреть, — взмолился я.
Она с трудом сглотнула.
— Я ничего не могу с собой поделать.
Мне было знакомо это чувство.
Ноги сами понесли меня через кухню, прямо к ней. Я навис над ней, глядя в ее прекрасные карие глаза, и позволил себе утонуть в них.
— Я сказала себе ранее, что не собираюсь делать это привычкой. Что я не позволю тебе поцеловать меня снова. — Ее рука скользнула вверх по моему животу, ее ладонь поднялась к тому месту, где мое сердце готово было выпрыгнуть из груди. — Но что, если мы сделаем это?
Из моего горла вырвался стон боли.
— Я хочу тебя. Я чертовски жажду тебя, Ария.
Она расстегнула пуговицу на моей рубашке.
— Тогда тебе лучше поцеловать меня еще раз.