Он. Она. Другая

— Нафиса в садике. А с работы я отпросилась.

— А мне на работу после Рождества, так что я пока здесь помогу, — слегка улыбнувшись, говорит Лейла.

— Чем мне помочь?

— Надо разнести по комнатам чай.

— Хорошо, — с готовностью подхожу к столу.

— Сабина, иди сюда, — зовет Зухра-хэдэ. За ее спиной стоят мои бывшие золовки.

Подхожу ближе и вижу в руках женщин белый платок, сложенный треугольником.

— Сними свой, повяжу тебе этот, — командует Зухра.

— Но я уже не келин в этом доме. Не близкая родственница, — растерянно смотрю то на нее, то на сестер Таира.

— Рахилям сказала, чтобы я тебе белый одела.

— Папа тебя любил, как дочь, Сабина, — говорит Надира. — Все это знают.

Стягиваю с головы свой платок и наклоняюсь. Зухра покрывает волосы белой тканью и туго завязывает под хвостом. Когда она выходит из кухни, спрашиваю Надиру:

— А где Таир?

— Решает организационные вопросы. Папу увезли в морг на вскрытие, полиция приезжала, сказала: такой протокол. Вот Таир теперь ездит по инстанциям. Обещали, что после обеда отдадут тело.

По нашим традициям, тело покойного должно провести ночь в своем доме, а на следующий день, до полудня умершего нужно похоронить. На кладбище едут только мужчины, а женщины остаются готовить поминальный обед. Раньше мы накрывали стол в доме: сначала для женщин, затем для мужчин. Сейчас для этого есть большие залы в кафе, потому что обычно на поминках собираются двести-триста человек. Чем больше, тем лучше.

— Ясно, — коротко отзываюсь я, и больше о бывшем муже не спрашиваю.

Несмотря на рабочий день, люди все идут и идут, чтобы выразить соболезнования. Все же дада был “жигит-биши” — главой местной уйгурской общины и уважаемой. Приезжают мои тетя, дядя, Ирада, Шамиль и Бахар — еще один двоюродный брат. Сестра сидит недолго, потому что ей еще за Нафисой в садик ехать. Вечер они проведут вместе, пока я не вернусь.

— Ты правильно сделала, что пришла, Сабина, — тихо говорит чон-апа. Она у меня очень деятельная, строгая, но справедливая. Таира, Надиру и Фирузу знает с детства, так как много лет дружит с моей свекровью. Именно чон-апа познакомила нас. И когда Таир ушел к другой, она его возненавидела. — Я тобой горжусь.

— Я по-другому не могла, — отвечаю, сдерживая рыдания.

— Я знаю, — гладит меня по спине.