— Мы бы пришли с тобой позже. Ты сейчас подставляешь себя под удар, Эль. Женщины только и ждут, чтобы перемыть тебе кости.
Стоит, потупив взор. Дрожит и сжимает ремешок сумки.
— Я не подумала об этом. Ты прав. Мне здесь не рады.
Касаюсь ее руки и замечаю слезы в глазах.
— Всему свое время. Просто в следующий раз советуйся со мной. Я вырос в семье, где слово мужчины — закон. Поэтому давай ты сначала спросишь, а потом сделаешь?
— Я поняла, — проговаривает Эля вполголоса.
— Алан с кем?
— С няней, но я уже хочу уехать.
— Я не могу тебя отвезти. Из морга позвонили, сказали, что можно забрать тело. Здесь сейчас всем будет тяжело, поэтому лучше езжай домой.
— Хорошо. Ты поздно приедешь?
— Я останусь здесь ночевать.
Замечаю, как задрожал ее подбородок.
— Да, хорошо, — кротко соглашается она.
Хотелось бы сейчас обнять ее, но не могу — это не для лишних глаз, потому что злые языки некоторых родственниц потом разнесут все по-своему.
Проводив Элю, сажусь в автомобиль и еду в морг. Подписав все документы и забрав заключение, жду катафалк для перевозки тела папы. Знаю и боюсь того, что случится, когда мы занесем его в дом. К этому невозможно подготовиться. Это надо просто прожить.
Одну из комнат полностью освободили, чтобы положить в нее отца. Мама, сестры, тети громко оплакивают его, а меня трясет. Я не могу показывать своих эмоций сейчас, мне надо быть сильным. Слышу, как громко плачет мама, зовя папу по имени и трогая его ноги. Как сестры едва не срываются на крик и поддерживают друг друга. Замечаю у двери маленькую фигуру в белом платочке. Она прячет лицо в ладонях и дрожит. Я не имею права подходить к ней, потому что знаю — она меня ненавидит. Но все же неведомая сила подталкивает меня к ней. Приблизившись к Сабине, обнимаю ее и утыкаюсь подбородком в макушку.
— Тише, тише.
Она крепче прижимается и ничего не говорит, только плачет навзрыд. Чувствую на себе взгляды родни, но мне уже все равно. Я очень сильно виноват перед ней и если хоть так могу помочь ей пережить очередное горе, то буду рядом.
Когда отчий дом погружается в тишину, а за окном правит глубокая ночь, захожу в комнату, включаю настенный ночник и подхожу к телу отца, что лежит на полу. Падаю рядом с ним на колени и вглядываюсь в его лицо. В тусклом свете мне кажется, будто на нем застыла умиротворенная улыбка. Словно он спит и видит хороший сон. К своему удивлению я замечаю, что папа стал как-то короче, несмотря на то, что был высоким и статным. Вспомнились события из детства и юности, его наставления, похвала, а потом…последние слова перед моим уходом из дома.
Чувство вины за его смерть не покидает и не покинет, наверное, никогда. Оно тяжким грузом теперь всегда будет лежать на душе. Я подвел его. Страшно подвел. Все сделал не так, забыл, чему он учил меня, совершил столько ошибок. Анализируя события последних лет, я понимаю, что не был счастлив в браке и сделал несчастной жену. А когда я стал счастливым рядом с любимой женщиной, все равно продолжал мучить жену, хотя должен был сразу во всем признаться. Если бы я пришел к Сабине после того, как понял, что люблю Элину, все было бы по-другому. По крайней мере, честнее. Судьба столько раз подталкивала меня к действиям, а я откладывал все на потом, боясь разрушить наш привычный мирок и выйти из зоны комфорта, боясь отцовского гнева и презрения родственников.