— Ты хорошо ладишь с детьми, да?
— У меня их много. Ой, — он запинается и округляет глаза, — я имел ввиду, у меня-то нет детей, это все племянники.
— Я поняла, — не смогла сдержать улыбку. — Расслабься, — не подумав, на автомате, я коснулась рукой его плеча и он посмотрел сначала на нее, потом на меня. Я тут же убрала ее и взгляд отвела от греха подальше.
Добраться до Кок Тобе можно тремя способами: по канатной дороге, на автобусе или машине. Нариман выбрал последнее, несмотря на то, что заезд на паркинг ближе к парку стоит дорого. Внутри меня чуть не кричит практичная женщина-бухгалтер, но я молчу, чтобы ничего не испортить.
Поднимаемся по лестнице на территорию, где пока не так многолюдно из-за апрельской прохлады. Нариман снова берет меня под руку и ведет на смотровую площадку, откуда открывается завораживающий вид на весь город, утопающий в зелени и красно-желтых огнях автомобилей, стоящих в пробке на широких проспектах и узких улицах. Золотистое солнце собирается садиться, подсвечивая пушистые облака, нависшие над городом. Я вдруг вспоминаю, как мы встречали здесь закат вчетвером: мама, папа и Ирада. Это было еще до моего замужества, а с Таиром мы здесь никогда не бывали вдвоем — только пару раз с дочкой. В тот приезд с родителями на Кок Тобе все было по-другому. Мы с ними поднялись по канатке и также, как сейчас любовались красотой Алматы. Улыбнувшись воспоминаниям, я не замечаю собственного судорожного вздоха, отчего Нариман спрашивает:
— Все хорошо?
Повернув к нему голову и с задумчивой улыбкой на губах, отвечаю:
— Да. Вспомнила, как мы в последний раз были здесь с родителями. Они погибли в аварии несколько лет назад. Нафисе было полтора.
— Прости, — он расстроился и нахмурился. — Если бы знал, не привез тебя сюда.
— Нет-нет. Наоборот. Спасибо большое, что напомнил, — спешу успокоить его. — Я и забыла тот эпизод, а сейчас все перед глазами, будто это было вчера. И здесь очень красиво.
Вновь смотрю на любимый город, укрытый сумерками. Сейчас внезапно осознаю: когда умерли мама с папой, а Ирада лежала в реанимации, я думала, не смогу жить без них. Я просто не знала, как жить. И в том, что я смогла, есть заслуга Таира, его родителей и сестер. Это сейчас я знаю, что он остался со мной из жалости, но он и Нафиса меня вытащили. И как бы горько ни было от его предательства, спасибо ему за это. И спасибо, что правда вскрылась раньше, чем я еще больше в нем растворилась. Ведь тогда не было бы этого волшебного вечера рядом с человеком, который сейчас молча берет меня за руку и крепко сжимает ее, поглаживая большим пальцем кожу. А рана-то на сердце больше не пульсирует и не гноится. Боль от потери родителей растворилась в светлой грусти, а в душе расцветает нечто неведомое и теплым солнцем согретое.
— Расскажи, как простой уйгурский парень стал протеже Ансара Дулатова? Какое он место занимает в казахстанском “Форбс”? Пятое? Четвертое? — спрашиваю Наримана, когда мы ждем заказ в ресторане.
— Четвертое, — усмехается и кладет руки на стол. — Не поверишь, но совершенно случайно.
— Не верю! — смеюсь, робко прикрыв рот рукой.
— Честно. Я вообще в его автосалон случайно попал, работал менеджером в компании по продаже запчастей. Хотя учился на экономиста.
— А как тогда?
— Мы с коллегой пришли в их офис с предложением, много болтали, пытались все продать.
— И продали?
— Да, — расплывается в улыбке. — А через несколько дней мне позвонили оттуда и сказали, что им понравилось. как я продавал и пригласили к себе. Сначала менеджером, потом начальником отдела и в итоге директором, когда прежний пошел на повышение. Тогда-то меня заметил Ансар Идирисович. Параллельно, я еще курсы повышения проходил, бизнес-тренинги разные. Как ты сейчас. Ну а несколько лет назад он отправил меня в Ташкент отрывать автоцентр. Жил там два года.
— Один?
ebooksa