— … и подороже, да? — спрашивает он, обходя меня и направляясь к шкафу с алкоголем, который стоит в кухне. — Не рассчитывай сильно напиться у меня, раз уж ты заявился без предупреждения. Что, если бы я был не один?
Это риторический вопрос.
Никита не приглашает людей в свой дом или в свой мир.
Есть три человека, которых он терпит: я и двое наших общих друзей. Кроме того, его окружение состоит из деловых партнеров и юристов, и он старается общаться с ними как можно реже.
Он наливает мне вискаря с два пальца. Я жадно беру стакан и выпиваю его одним глотком.
— Ну, тогда ладно. Вижу, дело серьезное, — говорит он, скрещивая руки на обнаженной груди.
Очевидно, я поднял его с постели своим непрекращающимся звоном в дверь. Я обзвонил всех соседей, чтобы они впустили меня в подъезд, и они чуть не вызвали полицию. Это того стоило, потому что Никита проигнорировал три моих звонка по пути сюда. Как только Вероника заснула, я встал, снова оделся и ушёл.
Паника привела меня сюда.
— Зачем ты приехал, Леон?
— Это все Вероника, — говорю я и останавливаюсь.
Как, черт возьми, я собираюсь объяснить Никите, что происходит, если сам не могу в этом разобраться?
— Ты её трахнул, — делает он вывод, как всегда.
Кивнув, я направляюсь к барной стойке за добавкой.
— И не один раз.
Я не понимаю, зачем говорю это. Вряд ли имеет значение, сколько раз я был с женой. Я потерял себя для нее в тот момент, когда она согласилась выйти за меня замуж. Мое сердце стало принадлежать ей, когда мы поцеловались.
Теперь я полностью принадлежу ей.
— Угощайся, — говорит Никита, когда я наливаю полстакана.
Я делаю ещё один глоток, на этот раз наслаждаясь вкусом. Жжение в горле — именно то, что мне нужно.
— Ты влюбился, — заявляет он, подходя ко мне. — Ты влюбился в свою ненастоящую жену.
Я допиваю до дна, прежде чем повернуться к нему лицом.