— Лёва? Это твое прозвище?
— Было когда-то, — мягко отвечает он, снова поправляя на мне пиджак.
— Мы договорились, что я перестану называть его так в офисе. А я люблю его так называть, — со смехом объясняет Виктор Михайлович.
Я хочу докопаться до сути, поэтому продолжаю:
— Виктор Михайлович, откуда оно взялось?
Указательный палец Леона касается моего подбородка. Он слегка поворачивает мою голову, пока я снова не смотрю на него.
— Это очень длинная и скучная история, в которую не стоит углубляться.
Я смотрю через его плечо на несколько машин, которые приближаются к нам.
— Думаю, у вас есть время рассказать мне. Наша машине еще не подъехала.
Виктор Михайлович кашляет, чтобы снова привлечь мое внимание.
— Это началось, когда он был еще совсем юнцом.
Его слова тонут в звуке голоса моего мужа:
— Я играл в футбол в детстве, тогда и получил это прозвище.
— Леон, — резко произносит Виктор Михайлович.
Я смотрю сначала на одного, потом на другого. Очевидно, что Леон не делится со мной всей историей, связанной с этим прозвищем, но Виктор Михайлович хочет, чтобы я узнала.
— Как вы узнали об этом прозвище, если его так звали еще в детстве? — спрашиваю я.
Виктор Михайлович бросает взгляд на Леона. В прошлом я видела такой взгляд всего несколько раз, и всегда это было в офисе, когда Виктор Михайлович собирался сообщить мне пикантные подробности о деловой сделке.
Однако сейчас речь идёт не о деловой сделке. А о прошлом Леона.
— Виктор Михайлович был спонсором нашей команды и следил за всеми нашими играми, — торопливо говорит он, оглядываясь через плечо. — Где эта чертова машина?
Я пристально вглядываюсь в лицо Виктора Михайловича, пытаясь найти в нём хоть какие-то следы правды, но он лишь опускает подбородок.