Он качает головой и, не обращая внимания на извинения, поднимается со своего места.
— Это объясняет, почему я едва мог удержать твое внимание, — он улыбается, и я изо всех сил стараюсь улыбнуться ему в ответ, но чувство вины не дает мне этого сделать.
Я тяжело вздыхаю, когда Костя уходит, а Фома садится на его место.
— Какого черта ты здесь делаешь? — огрызаюсь я.
— Я вежливо попросил тебя не ходить на свидание, — предупреждает он. — Раз уж тебе так хотелось, то готов помочь.
Мои губы раскрываются в шоке, когда я смотрю на него, улавливая собственнические нотки в его поведении. Каждый раз, когда я остаюсь с ним наедине, Фома показывает мне разные грани себя. Эта его часть вполне может быть моей любимой, хотя я никогда не признаюсь ему в этом.
— Ты невыносим.
— Ты прекрасна.
— Что, по-твоему, ты делаешь? Ты не боишься, что люди увидят нас вместе?
— О чем ты? — спрашивает Фома. — Это наша еженедельная встреча по защите диссертации.
С моих губ срывается изумленный смешок, и я качаю головой.
— Ни стыда, ни совести.
Он сорвал мое свидание и даже не хочет открыто признать, что сделал это.
— Как ты вообще узнал, где я?
— Мой знакомый совершенно случайно оказался в нужное время в нужном месте.
Меня охватывает странное чувство удовлетворения. Мы с ним ходим друг вокруг друга кругами, никто из нас не признается в чувствах. Сегодня Фома не сдержался, и это приводит меня в восторг.
Фома смотрит на меня, его взгляд вспыхивает чем-то темным, притягательным.
— Я говорил тебе не исчезать из моей постели прошлой ночью, и но когда я вернулся, тебя там не было. Потом я сказал тебе не ходить на это чертово свидание, а ты пошла. Что, по-твоему, я должен делать, Лера? Сидеть дома, пока какой-то мудак будет ужинать с тобой? Нет, детка. Ты призналась, что хочешь меня, прошлой ночью, и ты не можешь взять эти слова обратно.
— Это лицемерно. Ты ходил на свидание только на прошлой неделе, а я не могу сделать то же самое?
Он улыбается мне и подается вперед, скрестив руки.