Он колеблется, но потом качает головой.
— Во время самой ссоры учителей рядом не было. Потом они вмешались, чтобы разнять детей.
— Значит, это все слухи, и вы не знаете, кто был зачинщиком. Какие дисциплинарные меры вы будете принимать?
Глаза директора расширяются, но этого достаточно, чтобы понять, что я выбила его из колеи. Как обычно, от меня не ожидали ничего подобного.
— С Николаем и Еленой проведут профилактическую беседу. Если подобное повторится, дети будут поставлены на учет.
— Предельно ясно, спасибо. Какие дисциплинарные меры вы принимаете в отношении другого ребенка, участвовавшего в драке?
Он еще раз колеблется, на этом этапе просто выводя меня из себя. Если он думает, что может обвинять в чем-то моих детей, когда их задирал другой ребенок, то он просто сумасшедший.
— Мой ребенок стал жертвой! Почему они должны применять к нему дисциплинарные меры?
Я откидываюсь на спинку кресла и поворачиваюсь к ней лицом.
— Мой ребенок тоже стал жертвой. Насколько я понимаю, над ним издевались. Не говоря уже о том, что этой царапины на его щеке не было сегодня утром, и я сомневаюсь, что он сам ее нанес. Вы назвали это нападением, правильно? Да. Похоже, на Колю было совершено нападение.
— Ко всем троим детям будут применены одинаковые дисциплинарные меры, — в конце концов говорит директор.
— Но мы же с вами не это обсуждали, — отвечает сумасшедшая мама.
Порывшись в сумке, я достаю визитку и протягиваю ей.
— Раз уж вы настаиваете на том, чтобы подать на нас в суд, то давайте, так и сделайте. Я сообщу юридическому отделу Фоминых, чтобы они ждали звонка.
Она напрягается.
— Фоминых? — спрашивает она.
Я кладу карточку на стол и придвигаю ее к ней.
— Я сказала что-то непонятное? — спрашиваю я, совершенно потеряв терпение.
Я поднимаюсь со своего места, сжимая челюсти в гневе, и смотрю на директора. Я не забуду, как он попытался свалить вину на моих детей, как только эта сумасшедшая мамаша начала доставлять неприятности. Он еще пожалеет, что не выполнил свою работу.
— Пойдемте домой, — говорю я Лене и Коле.