Покупки закончились в киоске мороженого: там был куплен пломбир.
Дома Сергей Мефодьевич принялся за дело. Перво-наперво вымыл и поставил на огонь говядину. Затем быстро нарезал салат: креветки, яйцо, пара ложек отварного риса и свежий огурец. Заправлять салат Колесников не стал. «Заправлю перед тем, как сядем за стол», – решил он. Пока варилась говядина на бешбармак, Сергей Мефодьевич замесил крутое тесто, раскатал его на тончайшие пласты и нарезал ромбиками. С такой лапшой в форме ромбов бешбармак подавали в Казахстане. Он это хорошо запомнил. Отдельно мужчина замариновал лук, чтобы посыпать им большое блюдо, на котором будет лежать разварное мясо в окружении сваренной в бульоне лапши.
Стол на две персоны он накрыл на кухне. Белые салфетки, белые тарелки, приборы, украшенные эмалью. На каждой вилке и ложке вид Санкт-Петербурга. Цветов не было, хотя Колесников подумывал купить какую-нибудь хризантему и поставить ее на угол стола.
– Ладно, и без цветов все занято. Овощи, фрукты… блюдо с бешбармаком огромное. Нехорошо, если теснота будет, – пробормотал он.
Испанские апельсины он порезал тончайшими кольцами, сложил в хрустальную салатницу и сбрызнул коньяком. В ограненной посуде оранжево-красные плоды загорелись огнем.
В половине шестого Сергей Мефодьевич прошел по дому и хозяйской рукой поправил и без того идеально лежащие накидки на креслах и диване. Положил симметрично подушки, искусственную лиану аккуратно разместил на книжных полках. Результатом остался доволен. Только поправил ноты на пианино. «Если будет удобный момент, что-нибудь сыграю», – подумал он. В шесть часов Сергей Мефодьевич переоделся в джинсы и светлую рубашку. Долго стоял перед ботинками, раздумывая, надеть или нет, но в конце концов остался в тапочках.
В дверь позвонили в шесть двадцать. Колесников кинулся открывать. На пороге стояла миниатюрная блондинка.
– Виола! – воскликнул Колесников.
Женщина вошла и огляделась.
– На улице жарко. Даже не скажешь, что сентябрь, – сказала она, передавая плащ Колесникову. Тот повесил на плечики и сделал приглашающий жест:
– Проходи, обед готов.
– Обед? – улыбнулась женщина.
Когда она вышла из полумрака, стало ясно, что ей не меньше сорока. Но черты были правильными, светлые волосы тщательно уложенными, а улыбка приветливой. Она была миловидной и моложавой. Колесников отметил это, но голос у него все равно стал недовольным:
– Ты долго ехала.
– Разве? – удивилась Виола. – Но я же не опоздала.
– Почти не опоздала, – сказал Колесников с видом человека, от которого ничего не ускользает.
– Пять минут, – терпеливо заметила Виола, – всего пять минут.
Она подняла взгляд на Сергей Мефодьевича. Глаза у женщины были необыкновенными: такими темно-синими, что казались почти фиолетовыми.
– Тебя недаром назвали Виолой. Из-за глаз.
– Наверное, – пожала плечами женщина.
ebooksa