Очаровательный злодей

– Если я скажу ему то, что он хочет услышать, это может сделать все только хуже. Хуже, чем уже обстоят дела.

Как такое возможно?

– Хуже?

Папа кивнул.

– Есть все же нечто хорошее, что я подарил этому мальчику своим отсутствием, и я отказываюсь у него это отнимать. Именно так и случилось бы, если бы я сказал то, что он хочет услышать. Так просто проще. Проще для него. Я больше не могу ранить Джаксена. Просто не могу.

Но вся эта ситуация ранила его самого. Это убивало его.

– Папа…

Он поднял руки, словно говоря, что мы закончили. Отец вышел из комнаты, и мама пошла следом. Я ничего не поняла и теперь сомневалась во всем, что я знала о папе, о маме и этой семье. Мы никогда не поступали так, мы не ранили людей, и уж точно не специально.

Мой взгляд взметнулся, и я направилась в другую сторону. Я шла к своей машине, потому что не собиралась уподобляться приемному отцу. Я собиралась поехать за Джаксеном.

Потому что ему это было необходимо.

Глава 24

Джакс

Дурь успокоила мои нервы, но гнев никуда не делся.

Я даже не мог, блин, вести машину.

В итоге я свернул с шоссе на пляж, опасаясь того, что разобьюсь, на хрен, и окончу свои дни в какой-нибудь канаве. Я не мог соображать трезво, и слава богам, что во мне при этом не было ни капли алкоголя. Я несся так быстро, что даже если бы сбросил скорость на 40 миль/ч[17], то не заметил бы разницы.

Единственное, что у меня было, – это сигарета, поэтому я затянулся, задержал дыхание и с ревом выпускал дым в воздух, пока не успокоился настолько, чтобы закурить по-настоящему. Не знаю точно, как я представлял себе сегодняшний разговор со своим донором спермы, но все закончилось ровно так, как я и предполагал. Он не хотел говорить, только нес какую-то чушь. Я задал ему один вопрос, всего один гребаный вопрос.

И он не смог ответить даже на него.

Я хотел знать, почему он сделал то, что сделал, и почему после этого он покинул нашу семью, как гребаный трус. Я хотел знать, почему он разлучил нас, почему поступил как чертов эгоист, и не единожды, а два раза. Он изменил моей маме, что было само по себе днище, а потом сбежал, как трус. Я хотел знать, стоило ли это того.

Я хотел знать почему.

Он все мямлил и даже пытался извиниться за свои ошибки. Он пытался извиниться передо мной, словно его извинения – это какой-то чудо-пластырь, от которого все пройдет само собой. Он хотел скормить мне свои гребаные извинения вместо того, чтобы сказать правду. Что он был дерьмовым человеком, который бросил своего сына. Что ему было плевать. Иронично, что именно это он и доказал, не объяснившись. Он продемонстрировал мне это во всей красе. Он не хотел быть в нашей семье.