А затем на телефон бати кто-то позвонил.
— Щас, — батя что-то нажал на экране, и все мы услышали басовитый голос графа Кутузова.
— … А что, Иван, шашлычки, рыбалка, да и дети наши поиграют, — продолжал Кутузов. — Мы уже расположились. Если надумаете — будем рады вас видеть.
Батя вопросительно посмотрел на маман, затем на меня.
— Ну чего? — спросил он нас. — Едем?
Я закивал, и маме Наташе тоже пришлось. Всё равно большинство проголосовало за продолжение отдыха. Я по блеску в глазах бати видел, что он уже согласен.
— Да, скоро приедем, Володя, — улыбнулся он. — Присылай координаты.
Москва, Белое озеро, ровно через один час.
Когда мы подъехали, я увидел, как отдыхают Кутузовы. Мать честная! Да они ещё и с палаткой, и лодка у них есть! В сторонке на металлическом ящике, на длинных прутах Кутузов жарил куски мяса. А запах от них, залетевший в мои чувствительные младенческие ноздри, настолько дурманил, что я сразу же захотел попробовать новое блюдо.
Хотя чем-то схоже с маринованными окороками кабана на вертеле, которые я обычно жарил, когда ко мне приходили друзья. Но это было в том мире. Здесь куски были поскромнее. Хотя, догадываюсь — они не менее вкусные.
Бате позвонил в это время Захарыч. И получил указание охранять поместье до нашего приезда. Ага, пусть вилы поострее только выберет. Да его даже слабый маг нагнёт! Хотя… может, он вооружился артефактами. Тогда не спорю, может, и даст отпор. Слабому магу…
— Сиожа! — закричал Мишка, увидев меня в окне.
— Пивет! — махнул я ему.
Мы уже в это время остановились возле их коробки. А когда вышли, маман поставила меня на ноги.
Мишка подскочил ко мне, и мы обнялись. По росту он был выше меня, хотя комплекцией мы с ним похожи. Я же расту не по дням, а по часам. Или как там в одной из этих сказочек говорилось?
— Поём, посмоишь, — потащил он меня за собой.
Я увидел Елизавету, маму Миши. Она улыбнулась мне и направилась к родителям.
Мишка подвёл меня к берегу.
— Смои, — показал он на металлический садок, который наполовину находился в воде. Затем поднял его. Вода схлынула, и я увидел в нём трёх пескарей. — Оин мой.
Я поднял большой палец вверх. Красавчик!