А пока…пока я приехал к своим девочкам. Знаю, что Зара опять будет колючей, как еж, а вот Диля, когда болеет всегда зовет меня. Дверь мне открывает Нурия и сходу улыбается, как самому дорогому гостю.
— Карим! Как я рада! Столько тебя не видела!
Приобнимаю ее за плечо и тяну носом: она пахнет домашней выпечкой. Сразу вдруг стало уютно и спокойно, как в старые добрые времена.
— Я тоже очень рад, Нури!
— Девочки в детской, — будто мои мысли прочитала.
— Побегу к ним.
— Беги-беги скорее, — довольно повторяет она.
А я лечу наверх, перепрыгивая через ступеньки. Тихонько открыв дверь, замираю у порога, потому что все выглядит так, будто я никуда от них не уходил. Зара гладит спящую Дилю по волосам. У дочки на лбу компресс, чтобы быстрее сбить температуру. Жена не слышит, как я вошел, но через пару секунд чувствует мои шаги за спиной и оборачивается.
— Карим? — шепчет она.
— Как она? — наклонившись, кладу ладонь на плечо Зары.
— Только уснула. Дала ей жаропонижающее.
— Я могу посидеть с ней.
— Хорошо, — поднимает на меня усталые глаза. — Только сначала нам надо поговорить.
Зара встает, поправляет легкое стеганое одеяло, которым укрыта Дильназ, и взглядом указывает на дверь. Мы выходим с ней в коридор и только здесь я замечаю на ее красивой длинной шее пластырь.
— Что с шеей? — глупый вопрос, ведь я и так знаю ответ.
Зара закрывает белую полоску волосами и складывает ладони в молитвенном жесте.
— Карим, я умоляю, сделай уже что-нибудь. Сегодня она пришла ко мне, а завтра придет в школу к нашей дочери.
— Прости. Я не предугадал. После того, как я привез ее из роддома, больше не заезжал.
— Она считает, что я украла ребенка, чтобы разлучить вас, — с горечью произносит она. — Я не знаю, что это: мания преследования, шизофрения или что–то еще, но сейчас она опасна для общества. От нее не осталось ничего от прежней Линары.
— Знаю. Я решу этот вопрос, не волнуйся.