Даниил остановился, устремив взгляд на блокнот Алисы. Та медленно потянула его на себя.
– Это твои заметки? – спросил он, шутливо хватаясь за другой конец.
Алиса заметила скетчбук Даниила, который мирно лежал на другом краю стола. Он тут же проследил за ее взглядом.
– Заметки на твои зарисовки, – сказала она, прищурившись.
Даниил прищурился в ответ, подражая ей.
– Ла-адно, – произнес он. – Бери. Я все равно хотел тебе его показать.
Алиса отпустила свой блокнот и потянулась за увесистым скетчбуком, странички которого были в таком напряжении, что поднимались веером.
– «Хроники Саррар», – прочла Алиса название, выведенное готическим шрифтом.
«Неужели это… – она перевернула первую страницу. – Ну нет, не может быть».
– У тебя такие большие глаза, когда ты удивляешься! – рассмеялся Дании.
На следующей странице была изображена самая первая сцена в таверне. Продрогшая Лисса пытается поговорить с хозяином таверны и едва не получает по лицу метлой. Потрясающие карандашные наброски были покрашены акварелью. Даня явно не успел доработать их все, но то, что было даже на этапе набросков, оказалось таким ярким, будоражащим воспоминания об их приключениях.
Алиса переворачивала страницы одну за другой. Тут они бегут от стражи по городу, перебираясь через изгороди и заборы. Здесь они выбрались на тракт и сразились с чудовищем, которое называло себя Ночной Охотник. А вот они воруют еду на рынке. Здесь они уже блуждают среди бескрайних полей и ночуют в трактире.
С каждой страницей Алиса все сильнее ощущала, как внутри нее что-то нарастает. Уши и лицо были в огне.
«Хоть бы он этого не увидел!»
На глаза наворачивались слезы.
Трактирщик сдал их королю.
Эту часть сюжета Алиса придумала, когда отец узнал, что сессия у нее уже закончилась, а она не говорила ему об этом, чтобы не ехать домой слишком рано.
Именно после предательства трактирщика за ними увязались всадники. Дирион и Лисса пытались скрыться в лесу. Эльфа ранили. Тот момент. Он рисовал его только что.
Алиса подняла взгляд. Даниил все это время наблюдал за ее реакцией.
– Боже, там что, все так плохо? – спросил он. – Прости…