Бросаю взгляд на соседское окно. По правде говоря, миссис Рейнольдс уже вовсю подглядывает за нами. Все, что происходит на нашей улице, становится известно ей еще до того, как случится на самом деле.
Мы подходим к передней веранде.
– Почему опять повсюду разбросана ваша обувь? – спрашиваю я. – Она должна быть в обувнице.
Вот поросята! Останавливаюсь и закидываю всю обувку в специальный ящик, а мальчики продолжают тащить к дому мой чемодан. Должно быть, в глазах остальных соседей мы – семейка нерях.
Каждый день по всему участку разбросано пятнадцать пар обуви. Каждый вечер я собираю их обратно в ящик. Задолбало!
Я вхожу в дом, через гостиную иду прямо в кухню и хмурюсь, видя открывшееся передо мной зрелище.
Посудомоечная машина отодвинута от стены, и Флетчер лежит под ней на спине.
По всему полу разбросаны инструменты, и он подсвечивает себе фонариком мобильного телефона.
– Привет, мам, – окликает он меня. – А я тут посудомойку чиню.
– Отлично. – Я перевожу взгляд на мать. – Он точно уверен в том, что делает? – беззвучно шепчу ей.
– Нет, – так же беззвучно отвечает она, пожимая плечами. – Не уверен.
Господи помилуй.
– Как прошла поездка, золотко мое? – улыбается мама и обнимает меня.
– Замечательно. Большое тебе спасибо, что присмотрела за детьми.
Пустобрех, наш пес, вылетает из-за угла с огромным ветеринарным конусом, болтающимся на шее.
– А с Пустобрехом что стряслось? – ахаю я.
– Ой, он погнался за белкой, влетел под металлический забор и распорол себе спину, – объясняет мама.
– О нет! Бедняга! – я наклоняюсь и обхватываю ладонями голову нашего верного друга. – Как же ты так, а, приятель?
– С ним все будет в порядке, но пришлось наложить швы, и теперь ему необходимо носить конус, чтобы он не выгрыз нитки.
– Ох, что ж ты мне по телефону не сказала?