Тристан Майлз

– Готовы идти обедать, девчонки? – Он косится на Марли: – Привет, Марлс.

– Салют, – она улыбается ему в ответ, как блаженная.

Улыбаюсь и я.

– Мистер Феррара, – бросаю взгляд на часы, – что-то вы сегодня рано. Обед еще только через час. Кажется, мы договаривались в два?

– У меня встреча завершилась раньше времени, и я зверски проголодался, – жалуется он. – Идем обедать прямо сейчас.

Я смотрю на этого роскошного итальянца – высокого, смуглого, красивого, в дизайнерском костюме. Габриэль Феррара – нью-йоркская знаменитость, но для меня он просто добрый друг. Он был знаком с моим покойным мужем, и хотя я ни разу не встречалась с Габриэлем, пока Уэйд был жив, Феррара связался со мной вскоре после его смерти. Ему принадлежит одна из крупнейших медиакомпаний в мире, а здание ее штаб-квартиры расположено неподалеку от моего офиса. Он частенько дает мне советы, а когда выдается возможность, мы с ним вместе обедаем. Отношения у нас чисто платонические: он – та скала, на которую я время от времени опираюсь, чтобы перевести дух.

– Гейб, ну хоть вы скажите Клэр, что ей необходимо поехать на эту конференцию! – досадливо восклицает Марли.

Габриэль вопросительно смотрит на нее, потом на меня.

– Ладно… Клэр, тебе необходимо поехать на эту конференцию, – послушно, но без энтузиазма повторяет он. – А теперь идем есть! Суши нас заждались!

Марли ловит мой взгляд:

– Ты можешь просто взять отпуск на недельку и съездить в Париж, Клэр? Потрать немного времени на себя. Отдохни от детей. На работе я за всем присмотрю. У нас недавно было денежное вливание, так что пока все идет неплохо. Воспользуйся этой передышкой, чтобы перезарядиться.

Шумно вздыхаю. Я понимаю, что мне нужно как-то вытащить себя из оцепенения. Моя жизнь тускла: ничто не способно меня расшевелить. Я, которая была когда-то необузданной и беззаботной, теперь полна тоски и злости. Иногда меня захлестывает такая дикая ярость на Уэйда за то, что он бросил меня одну разбираться со всем этим бедламом, что я принимаюсь мысленно отчитывать его, как будто он меня слышит. А потом задыхаюсь от чувства вины, поскольку знаю, что он отдал бы что угодно за возможность видеть, как растут его сыновья, и что оставил меня – нас – не по своей воле.

Просто порой жизнь бывает несправедлива.

Говорят, что молодыми умирают только хорошие люди. Но почему обязательно уходят лучшие? Почему это был именно он?

– Поезжай на конференцию, – пилит меня Марли. – Не отпущу тебя обедать, пока не согласишься!

– Решайся поскорее, женщина. Да! Все согласны, она едет, – пытается положить конец этому разговору Габриэль. Но, видя, что я не двигаюсь с места, тяжко вздыхает и падает на диван.

– Ты знаешь, что для меня вся эта мотивационная абракадабра – темный лес. – Я встаю и начинаю складывать документы. – Ересь, которой они занимаются, – это просто какой-то новый уровень говенного сумасшествия.

– А я считаю, что тебе необходима лошадиная доза говенного сумасшествия, потому что говенное разорение – тоже не сладкий пряник! – не сдается Марли.

Я хмыкаю.

– А ведь она права, – с улыбкой замечает Габриэль, не отрываясь от своего телефона.