Тристан Майлз

– Ну, знаешь, такой, после которого ты становишься мокрая настолько, что аж течет.

Хохочу в голос.

– Дурак! – фыркаю я. – Я же в ванне лежу! Я по определению мокрая настолько, что аж течет.

Его глаза блестят от удовольствия.

– Ну нет, признайся, Андерсон: в одних местах ты намного мокрее, чем в других.

Он опускается в ванну, нетерпеливо тянет меня на себя, и вода выплескивается через бортик на пол. Я смеюсь. Впервые за долгое время чувствую себя настолько неудержимой и свободной.

Я оседлываю бедра Тристана, его пальцы проскальзывают внутрь. Он совершенно прав. Я сейчас настолько мокрая, что аж теку.

Он пристально смотрит мне в глаза, описывая пальцем медленные круги:

– Вот такой ты должна встречать меня каждый день. Голой и мокрой.

Я непроизвольно открываю рот. О боже, это так приятно!

Зависаю над ним, и мы смотрим друг другу в глаза. Словно всю неделю мы дожидались момента, когда коснемся друг друга, и теперь больше не в состоянии сдерживаться. Разговоры не важны и не нужны, когда мы с ним вместе, обнаженные. За нас говорят наши тела.

Он медленно вводит внутрь сперва один палец, потом два, и я вздрагиваю, когда и третий погружается глубоко в мою женственность. Тристан почти прижимается губами к моему уху.

– Я хочу, чтобы ты трахала мою руку, – шепчет жарко. – Сожмись-ка покрепче и трахай мои пальцы, Андерсон!

Я непроизвольно закатываю глаза. Боже, его грязные словечки разжигают пожар у меня в голове. Я могла бы кончить, просто слушая его. Я начинаю двигаться, и в его глазах появляется блеск порочного удовольствия. Чувственность поет в нас и струится между нами, темная, безудержная, и впервые с тех пор, как мы вместе, мной овладевает желание полностью бросить вожжи.

Хочу, чтобы мною обладали.

Мой Тристан.

Я двигаюсь все размашистее, и он сжимает челюсти, наблюдая за мной, глотая слюнки в ожидании своей очереди. Мои глаза закрываются, и я запрокидываю голову в экстазе.

– Как хорошо! – жалобно скулю я. – Как же… это… дьявольски… хорошо.

Тристан, теряя контроль над собой, сильно кусает меня в шею. Наши тела вместе извиваются от удовольствия, и вода в ванне ходит бурунами, словно на речных порогах.

– Презерватив, – шепчет он.