Живописный труп

Он прямо почувствовал, как на другом конце беспроводной линии изменилось дыхание директрисы. Она чувствовала себя, как голодный гепард перед мясным магазином.

– Жизель, жена замминистра, иногда рассказывает про свои сексуальные подвиги…

– Когда и во сколько?

Турист в собственном городе

Платон Степанович с детства любил ездить на электричках. Погода стояла чудесная. Вот он и решил отправиться в Подмосковье в рамках придуманной им программы «Турист в собственном городе». Он подышит воздухом, съест шашлык, понаблюдает за жизнью людей в частных домах, а заодно отыщет дом Жанны. Сунув Викторию Олеговну в переноску, он вызвал такси и отправился на вокзал.

Собака вела себя хорошо. Под стук колес она мирно дышала, высунув язык. А как только ее отпустили на травку, начала знакомиться с окружением и другими четвероногими. За пару часов Платон Степанович обсудил с другими собачниками здоровье шерстяных друзей, шумность в районе, наличие догхантеров и других опасностей. Потом он сходил в кафе и с удовольствием пообедал. Тем, кто интересовался, что он забыл в Подмосковье, Смородина отвечал, что думает приобрести недвижимость в этом районе и приехал осмотреться.

Район с загородными домами располагался недалеко от вокзала. С виду это были чеховские дачи, утопающие в зелени и цветах. Казалось, что в такой обстановке не может произойти ничего плохого. Прямо перед Смородиной шел худенький молодой человек в пижаме с капюшоном. Он разговаривал по телефону.

– Мне нужен покой! Свежий воздух и простые люди. Я пью яйца и распеваюсь, так что кувыркайтесь там со всем этим без меня, – донесся до адвоката голос парня.

Когда Смородина обогнал юношу, они переглянулись. Молодой человек оказался значительно старше, чем выглядел со спины. У него были ангельские глаза с длинными пушистыми ресницами. Главным на его лице были огромные, скульптурные, похожие на цветок губы, которые, кажется, не смыкались полностью. У Смородины возникло ощущение, что он их где-то видел.

Херувим свернул к одному из домов. Платон Степанович обратил внимание, что на этом участке у самого забора стояла желтая свежесрубленная постройка, из которой доносилось кудахтанье. От этого дома с курятником исходило ощущение уюта и благополучия. Он присел на скамейку поблизости, чтобы отдохнуть.

Виктория Олеговна подняла бунт и отказалась продолжать путешествие. Она попыталась на своих коротких ногах впрыгнуть в переноску, лежавшую на скамейке.

– Виктория Олеговна, ну просто полежи на траве. Ты пойми, мы с тобой на охоте. Ты же охотница на лис? Обратись к своей генетической памяти.

Псина не унималась. Младший Смородина, Порфирий, после часовых прогулок нес ее домой на руках, а тут такой марафон. Она хотела домой и есть. Она всегда была согласна поесть. Увлекшись бесполезными объяснениями, Платон Степанович не заметил, как рядом с ним села бабуля с мелкой химической завивкой на голове.

– Какая уродливая собака. Зачем вы отрезали ей ноги?

Редкого обаяния женщина.

– Это порода такая, называется корги. Она здорова, просто устала.

Бабка посмотрела куда-то за его спину и зашипела:

– О, идет…

Как вовремя! Подобно мастеру кунг-фу Платон Степанович только глянул налево и сразу же низко наклонился к Виктории Олеговне лысиной вверх. Впрочем, Жанна не смотрела по сторонам. Платон Степанович поправил ошейник, погладил собаку и медленно распрямился. Бабка с химической завивкой нарочито крестилась.

– Эта проклятая. Из во-о-он того дома. Отца прибила.