Провинциал 8

А сейчас я, лёжа на этом сиротском одеялке, прикидывал, что и как мне надлежит делать после того, как я покину этот гостеприимный дом.

Дело в том, что Пронин на момент моего попадания сюда был в реанимационном отделении госпиталя при ГУГШ. Моя студентка-медичка с нестандартными умениями к нему удачно добралась, и теперь была в относительной безопасности. Но меня интересовало, что ей и прочим докторам удалось сделать в плане поправки здоровья бравого генерала, и когда он сможет снова принимать непосредственное участие в событиях.

И вспомнил я о нём не только из-за своего врождённого человеколюбия. Думать о его здоровье мне приходится ещё и потому, что он единственный из высокопоставленных имперских служащих, с кем у меня на текущий момент сложились доверительные отношения. И только через него я смогу быстро и без помех донести информацию о шалостях князя Трубецкого, оказавшегося вдруг потомственным заговорщиком, до ушей Императора.

Тут для нас с генералом вырисовывается обоюдная выгода. Я получаю жирный плюс в глазах Императора, а генерал записывает в свой послужной список вскрытие опасного заговора и получает множество плюшек.

Значит, пока Зоэ там выращивает специфических нанитов для работы с системами наблюдения и изготавливает дип-фейк, рассчитанный на три дня, Пронька выяснит, что с генералом.

И хорошо. Значит всех я озадачил, все при деле. А я могу пока часик вздремнуть после трудного разговора… Вспомнилась древняя солдатская поговорка, и в наши времена не утерявшая актуальности: «Только сон приблизит нас к увольнению в запас».

Я смотрел какой-то бестолковый сон, образы в котором менялись каждое мгновение и не прослеживалось никакого сюжета. Но, не сказать, чтобы это было неприятно. Скорее даже наоборот, это был забавный сон, и я с удовольствием смотрел бы его и дальше, но Зоэ беспощадно выдернула меня из его ласковых объятий. Я открыл глаза, и обрывки красочного сна разлетелись, уступив место грубой реальности.

Вокруг меня теснились мягкие серые стены.

— Кончай ночевать, — в голосе псевдоличности проскальзывали садистские интонации, — все работают, а он тут, видите ли, почивать изволит…

— А чего разбудила? — раздражённо подумал я, — заскучала никак?

— Нет, — уже более деловым тоном откликнулась Зоэ, — первые вести с полей поступать начали. И я считаю, что ты должен о них узнать.

— Ни минуты покоя, — вздохнул я, — ну, выкладывай, что там мои питомцы в клювиках принесли.

— Начну с неприятного, — псевдоличность немного запнулась, — скорее даже, не неприятного, а тревожащего.

— И? — это я так попросил Зоэ не тянуть, а переходить по-быстрее к сути.

— После обработки информации, поступившей от Бони я пришла к выводу, что заговорщики переходят к активной фазе своего бунта.

— А подробнее? — подобрался я.

— Всё дело в том, что через три дня должна быть плановая ротация караульных подразделений, осуществляющих охрану основной резиденции Императора.

— И чего в этом криминального? — я не понял, — то есть, до этого никаких ротаций не было, что ли? И если они были и до этого, то чем тогда опасна именно эта?

— Ты прав, охранные подразделения периодически меняются, — объяснила Зоэ, — но обычно Преображенский и Семёновский полки, беззаветно верные Императору, просто чередовались. Но сейчас Семёновский полк будет сдавать дежурство не Преображенскому, а Третьему гвардейскому.

— Поясни, — я пока не совсем понимал, о чём речь, — а что не так, с этим Третьим гвардейским?