Без разрешения

22
18
20
22
24
26
28
30

Лисовецкий называет фамилию Гордеева. Стерве из отдела физлиц приходится отпустить его плечо. Все хлопают.

Гендир говорит что-то об успехах отдела, достигнутых под руководством Захара. Далее следует какая-то непонятная мне шутка о том, что прокуратура лишила Гордеева юридической невинности.

Замечаю, как мучительно краснеет Алёна. Гордеев натянуто улыбается, ему это явно не по душе. Наклонившись к Павлику, шепчу:

— Паш? О чём они?

Павлик поворачивается ко мне. Видно, что он всеми силами старается скрыть улыбку. Но выходит у него из рук вон плохо.

— Понимаешь, Захар в прошлом году проиграл крупное дело. Истцом была прокуратура.

— И что? — изумляюсь. — Все когда-нибудь проигрывают.

— Все, — подтверждает Павлик. — Но только не Захар.

Ах, вот оно что. Значит, Мудак Андреевич у нас не выносит проигрышей… хм.

Тем временем Лисовецкий вручает Гордееву именную табличку и заветный конверт.

Поздравления окончены. На прощание генеральный объявляет всем, что в субботу состоится небольшой фуршет, посвящённый юбилею компании. Явка для всех обязательна!

Уныло раздумываю о том, что скорее всего никуда не пойду. Мне попросту нечего одеть.

Люди расходятся по своим рабочим местам. Цепляю взглядом, как Гордеев удаляется практически под ручку с Отморской. Вцепившись в него своими красными ногтями, она похоже не желает его отпускать! Стерва.

Стоп. Мысленно даю себе оплеуху. Что это ещё за мысли, Альбина? Ты ревнуешь что ли? И кого? Мудака Гордеева?

Не буду отрицать, он крайне привлекательный мужчина. Но ты ведь далеко не дурочка, Аля. Ясно же, что нутро у него гнилое. Стал бы нормальный человек тебя шантажировать? Или пытаться поцеловать против твоей воли?

Язвительный голосок внутри меня шепчет, что я не очень-то и сопротивлялась. И сама позволила Гордееву зайти так далеко. Ещё и стонала, как… падшая женщина. Так называет девушек лёгкого поведения Мадинат.

Злюсь сама на себя.

Ну да! Стонала! Позволила! И что?

Я в конце концов молодая и незамужняя. Ну почти…

Несмотря на то, что на бумаге я до сих пор жена Мурата, в душе я ей себя совершенно не чувствую.