Анастасия смотрит на меня с сомнением, её взгляд так и говорит «вот прям вряд ли». Вздохнув, бормочет что-то вроде «получу же» и отодвигается от стола. Поправляет юбку вполне приличной длины чуть выше колена. Она — хорошенькая.
Идёт к кабинету с надписью «Гордеев Захар Андреевич. Руководитель департамента по работе с юридическими лицами», негромко постукивая каблуками.
Нервно смотрю в зеркало, поправляя помаду. Анастасия зовёт меня:
— Проходите. Захар Андреевич готов Вас принять, — оставляет дверь приоткрытой.
Хватаю сумку и папку с резюме, которое предусмотрительно распечатала, и предварительно постучав, захожу внутрь.
Рой мурашек взвивается по спине и щекочет затылок. Где-то под рёбрами ухает, как на экстремальных аттракционах. В чёрном директорском кресле сидит тот самый мудак на Мазерати из спортивного клуба. Узнаю его моментально.
Как частенько говорила наша бессменная домработница Мадинат, которая по сути была нам с братом и вместо отца, и вместо матери: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день…»
Глава 2
Альбина
Он сидит за столом и что-то пишет в своём ежедневнике. На меня не обращает ровным счётом никакого внимания.
Решаю воспользоваться этим, чтобы выровнять сбившееся дыхание. Мысли лихорадочно мечутся. Осматриваю открывшееся взору пространство.
Кабинет оформлен в нейтральных, приятных глазу цветах. Белый, спокойный коричневый, серый. Несколько ярких пятен в виде небольших удлинённых горшков с… кажется, это замиокулькас. Выуживаю из недр памяти абсолютно ненужную сейчас информацию. Со мной такое бывает, когда я нервничаю.
Стол Мудака Андреевича — называю его в своей голове так, как мне хочется — состоит из столешницы тёмного дерева, которую перпендикулярно подпирает многоуровневый стеллаж. Бумаги стопками, папки с документами. Какие-то юридические справочники.
Для красоты, наверное. Кто в наше время пользуется бумажными книгами? Сейчас же всё оцифровано. Также моё внимание привлекает большой глобус, стоящий на полке.
— Здравствуйте, — говорю тихо. — Я на собеседование.
— Минуту, — он продолжает писать. — Присаживайтесь пока, — указывает куда-то в неопределённом направлении.
Сажусь в кресло для посетителей. Неудобное. Специально для того, чтобы держать собеседника вне зоны комфорта?
Закончив писать, поднимает на меня взгляд. И уже второй раз меня передёргивает от бушующей в нём синевы. Кладёт ручку. Садится ровнее.
— Ещё раз здравствуйте.
Он меня не узнал?
ebooksa