— Я говорю, ты ничего не попутал по жизни? Правильно сделал, что в милицию пошел служить? Может, тебе в Союз писателей надо было идти?
— А-а, — заулыбался Володя, разгадав маневр шефа. — Так ведь кто знает, как оно повернется! Вон, эти, как они… братья Вайнеры! Ну, «Место встречи изменить нельзя». Тоже один оперативником был в МУРе. А теперь вон, смотри, писатели какие!..
— Умничать будем, да?
— Никак нет, просто сказал, — поспешил закрыться сержант. А капитан вдруг прояснился, богатая идея зашла ему в голову.
— Никак нет, говоришь… — произнес он с интересом. — А по-моему, как раз да. А ну-ка, вот тебе задачка: выясни, откуда у этого хорька ружье? Где взял?
— Понял, товарищ капитан! — воодушевился Ермаков. — Сейчас сделаем. Чингиз, рядом!
И они живо подскочили к Федоту, лежавшему вниз лицом, руки за голову.
— Чингиз, голос!
Пес свирепо залаял, ввергая задержанного в новый виток стресса.
— Ты, залупа с ушами! — Ермаков приступил к интенсивному допросу. — Слышишь меня? Из тебя тоже евнуха сделать? Чингиз!
— Р-р-р!.. — пес оскалил мощные клыки, а Ермаков как бы невзначай пнул лежащего носком ялового сапога в ребра. Уголовно-милицейский юмор расценивал такой тычок как «починить батарею».
— За что, начальник⁈ — судорожно дернувшись, заныл Федот.
— За лося! — рявкнул сержант. — Руки за голову! Ты чего думаешь, зверя завалил, теперь герой? Тебе тоже сейчас рога поотшибаем!
— Это не я!..
— А кто? Кто, я спрашиваю, мешок кишок! Этот? Никсон?
Федот кивнул, боясь слово молвить.
— Так. Откуда у него ружье? Он по закону не имеет права. Откуда⁈
— Не знаю!..
— Знаешь, Говори! — и опять починка батареи.
— У-уй!..