Предчувствие

Я ворочаюсь с боку на бок, пытаясь найти ответы, пока не погружаюсь в очередной кошмар. Но в последний момент я успеваю найти выход. Я готова переступить через негатив и никогда о нем не вспоминать. Но я хочу знать причину. Говорят, что буллерами становятся трусы, которые на самом деле чего-то боятся. Боялся ли чего-то Дэн? Или причина действительно кроется во мне?

Я откладываю поиск ответов на момент после бала, когда появится время об этом подумать.

В последний учебный на неделе день я заглядываю на собрание клуба издателей, которое в кой-то веки проводится в своей комнате, а не в зале для танцев.

Больше всех, как обычно, копошится Долон, с которым на неделе я больше почти не пересекалась. Мой куратор ходит по кабинету и промывает всем мозги. Я перестаю его слушать, когда он начинает повторяться. Скучающе сидя за столом, я ловлю взгляд Аманды. Обмен понимающими улыбками наводит на мысль.

— Долон, — вклиниваюсь я в речь парня. Он смотрит на меня рассержено, но все же дает продолжить. — Прости, что перебиваю. Чем я в итоге завтра буду фотографировать?

Аманда, встрепенувшись, поднимается с места, потягиваясь.

— Фотик здесь. Давай покажу.

Девушка уводит меня к своему столу, где рядом на тумбе в сумке лежит предназначающаяся мне техника.

Аманда показывает, как включать фотоаппарат, переключать режимы, настраивать и смотреть получившиеся фото. Я беру технику в руки и пытаюсь сама все проверить. Щелк, щелк, щелк — и улыбающаяся Аманда сразу в нескольких экземплярах остается в памяти флешки. Жать так сильно на кнопку не надо. Щелк — и заседание клуба тоже запечатлено навеки.

— Не парься сильно, в начале можешь сделать вид, что фоткаешь, а потом забей и веселись, — шепчет Аманда, склонившись ко мне.

Договорившись с Долоном о времени, к которому нужно быть на месте, я вешаю сумку на плечо поверх лямки рюкзака и иду на стадион за Дэном, который вновь застрял на тренировке. Парни все еще бегают по полю, когда я занимаю место на трибуне.

Свисток и крики тренера наводят на меня тоску. Он гоняет футболистов снова и снова, пытаясь добиться идеала. Сидеть в тени прохладно, но из-за обманчивого солнца с собой у меня ничего нет, и я скрещиваю на груди руки, ладонями пытаясь согреть плечи хотя бы немного.

А тем временем у кромки поля на зеленой траве не менее усердно репетируют болельщицы, повторяя одни и те же элементы раз за разом.

От скуки и холода я вновь лезу в сумку и достаю фотоаппарат. Разрядить его в ноль не хочется, но попрактиковаться немного — хорошая идея.

Объектив не приближает так, как хотелось бы, но я вижу всех, как на ладони, хоть и не понимаю, кто где из-за шлемов.

Я делаю снимок за снимком, пытаясь поймать лучший кадр. После очередного свистка мяч возвращается в игру, и толпа безумцев набрасывается на мальчика с мячом. Тот подпрыгивает вверх, отправляя мяч в противоположную сторону, когда его подхватывают. Я нажимаю на кнопку в ту же секунду и в ужасе подскакиваю на месте. От боли парень падает на землю, тренер бежит к скоплению, не прекращая свистеть. Снимок скорее всего испорчен, но все это меркнет. Этот американский футбол слишком травмоопасный.

Полежав немного, футболист встает с помощью товарищей по команде, и я облегченно выдыхаю. Но этот момент становится последним на тренировке. Пока уставшие спортсмены плетутся в раздевалки, уже знакомая медсестра бежит к полю с белым чемоданчиком.

Я спускаюсь на первый ряд трибун, занимая место с краю. Один из парней на стадионе поднимает вверх руку, привлекая внимание, и я узнаю Дэна. Парень стягивает шлем, отдает его Дереку, что-то сказав, и легкой трусцой подбегает ко мне.

— Сейчас переоденусь и вернусь. Замерзла?

Отрицательно мотаю головой, но парень пристально смотрит в ответ.