Фаталити. Цена его успеха

Около недели я решалась на звонок отцу. Боялась быть отвергнутой и неузнанной им. Но как я была удивлена, когда решилась и позвонила ему. Услышав мой голос и имя, он тут же заплакал. Говорил, что любит и скучает по мне. Благодарил, что вспомнила и позвонила. Был счастлив услышать меня. Я была обескуражена его реакцией. Всё казалось нелогичным, ведь мама убеждала меня, что я – пустое место для папы.

Как только он узнал, что я живу на Кипре, прилетел ко мне первым же рейсом. Оказалось, ему был закрыт въезд в Россию, а мама отказывалась отправлять меня к нему в другую страну. Меня, конечно же, она не оповещала о желаниях отца увидеться со мной.

Мы провели с папой целую неделю вместе. Это были непередаваемые эмоции. Я почувствовала себя любимым и желанным ребёнком. Он засыпал меня комплиментами, говорил о любви и продолжал просить прощения. Это было так непривычно, ведь я много лет думала, что он безразличен ко мне.

Мы говорили с ним обо всём; я задавала вопросы, которые всегда беспокоили моё сердце. Тогда-то он раскрыл мои глаза на реальность.

А реальность была такова – он оплачивал алименты, отправлял деньги на мои тренировки. Присылал подарки на праздники. И он думал, что мама всё передаёт мне, но я отказываюсь от всего. Она говорила ему, что я ненавижу его, презираю и проклинаю.

Мне не хотелось верить в это. Я думала, что он лжёт, чтобы оправдать себя в моих глазах. Но он сумел предоставить мне доказательства – чеки и переписки с мамой.

Как оказалось, простить маму мне было тяжелее. Мне потребовалось больше года работы над собой, чтобы отпустить всю свою боль и обиды на неё. Но в отличие от папы, она не захотела со мной говорить. Она сослалась на то, что я занимаюсь полной ерундой и цитирую: «Мне плевать на твоё прощение, я не нуждаюсь в нём.». И хоть оно ей не нужно было – я простила. Потому что в первую очередь это было необходимо мне. Я простила и отпустила её из своей души, навсегда оборвав с ней связь.

Самым сложным этапом было простить саму себя. Принять все свои достоинства и недостатки, прекратить винить за ошибки и позволить себе жить яркую жизнь.

Я избавилась от сожалений и вышла из состояния жертвы. Взяла ответственность за своё сердце на себя и больше никому не позволяла к нему прикоснуться.

Через полгода после нашего переезда на Кипр, бабушке пришлось улететь обратно в Россию. Её лучшая подруга Света попала в аварию и всю её правую часть парализовало. За ней требовался уход, а детей и внуков у неё не было. Бабушка считала своим долгом взять заботу о подруге на себя, и я поддержала её в этом решении. Тёть Света всегда приходила к нам на помощь и никогда и ни в чем не отказывала.

Бабушка со спокойной душой улетала обратно. Она видела, что я иду на поправку и была уверена, что ещё немного, и я вернусь в страну следом за ней. Но это было ошибочное мнение.

Что касалось Яниса – он был рядом. Был крепкой опорой для слабой и разбитой девушки. Когда я стала жить одна, он стал чаще приезжать ко мне в гости. Мы общались, знакомились ближе; он много шутил, а я смеялась. Всё было легко и непринужденно. Мужчина умел красиво ухаживать: задаривал меня цветами и подарками, оплачивал поездки в спа. Пока его не было в городе, отправлял меня в маленькие путешествия под присмотром его водителя. Контролировал, чтобы я вовремя ходила к врачам и на обследования. Следил за тем, как проходит моя реабилитация после операции. Он был прекрасным и галантным, красивым и сексуальным. Не позволял себе недостойного обращения ко мне. Заботился, был вежлив, помогал почувствовать вкус жизни. Но он был не Ираклием. Поэтому, на протяжении долгих месяцев, я не подпускала его к себе.

И кто знает, как сложилась бы дальше судьба, если бы однажды я случайно не наткнулась на страницу Сони в социальных сетях. Я уговаривала себя выйти оттуда, но пальцы нервно листали её фотографии. Многие были посвящены Ираклию и его творчеству. Где-то они весело стояли с компанией друзей и обнимались. Где-то были просто вдвоём. И эти кадры сорвали мне крышу. Я начала представлять их двоих вместе. Как он целует и обнимает её, как говорит слова любви.

«Ему уже давно всё равно. Забыл тебя. Встречается с другой, и его совсем не тошнит от её прикосновений.» – эти мысли заглушали голос рассудка, что старался меня успокоить.

В тот вечер Янис пришёл ко мне в гости со сладостями и вином. Я встречала его уже пьяная и очень злая. И если раньше злость заставляла меня поникнуть, то в ту ночь она разбудила во мне другую ипостась.

«Ираклий уже и не помнит меня. Строит прекрасную жизнь с другой. Улыбается и радуется жизни, пока я собираю себя по кусочкам.» – отбивало в мозгу, воспламеняя меня сильнее.

Я подошла к мужчине, когда он стоял на кухне и открывал бутылку вина. Развернула его к себе и бесцеремонно поцеловала в губы. Янис тут же остановил меня, словно почувствовав привкус алкоголя.

— Больше не хочешь меня? – спросила я оскорблёно.

— Я не хочу, чтобы ты завтра пожалела о своём поступке, – он прошёл к крану, налил мне воды и дал выпить.

— Плевать, что будет завтра, – убрала в сторону стакан, не желая остужать свой пыл. Вновь подошла к нему.