— Потому что у всего есть срок. И самый быстро портящийся товар – это чувства и взаимоотношения.
— Получается, у дружбы тоже есть конец?
— Да, – с некой досадой ответила я.
— Мне жаль, что жизненные обстоятельства научили тебя этому.
— Жизнь всех учит именно этому. Просто кто-то не хочет учиться, – сказала я голосом победителя в этом споре.
Глупая девочка ещё не знала, что у подлинных чувств срок годности – вечность. И у любви, и у дружбы, и у страсти; да у всего. Если это то, что оказалось в сердце – это навсегда.
Ираклий встал с места.
— Поеду к Тамаре, – сказал, отряхнувшись. – Оставлю тебя наедине с собой.
И не дав возможности что-либо ответить, развернулся и ушёл.
На душе у меня скребли кошки. От чего-то сильно хотелось плакать. Не было радости от победы в этом разговоре.
Я пролежала в поле ещё около часа. Пыталась насладиться рассветом и новой книгой, взятой в библиотеке. Но волнение в груди не давало мне расслабиться и успокоиться. Я хотела пойти к Ираклию и убедиться, что всё между нами хорошо, несмотря на наш разговор.
Вернулась домой и застала его во дворе за столом. Он изучал какие-то документы.
— Ты вернулась, дорогая? – радостно произнесла бабушка, выйдя на крыльцо с тарелкой пирожных. – Сейчас заварю тебе чай.
Ираклий посмотрел на меня исподлобья, но быстро вернул взгляд на бумаги. Внутри все сжалось сильнее.
— А что тут делает твой внук? – отшутилась я.
— Помогает разобраться с счетами. Раньше всем этим занимался твой дедушка.
— Спасибо тебе, – обратилась к парню и села рядом с ним. – Не хочешь выпить чай?
— Мы уже выпили, – бросил мне в ответ.
— А со мной за компанию? – улыбнулась, посмотрев на него с надеждой во взгляде.
Я не хотела находиться с ним в плохих отношениях, как и не хотела этой неопределенности между нами. Это грызло меня изнутри.