Когда поздравления от ребят прекратились, ко мне подошёл Ираклий. Его взгляд был многозначным. Я чувствовала, что он что-то задумал. Но пока анализировала, он бесцеремонно запустил руки в мои волосы и поцеловал в губы.
Он решил таким образом сообщить всем о нас. Я опешила от такого поступка. Смутилась. Но чувствовала себя окрылено.
Кто-то из друзей был в шоке, кто-то давно догадывался, но абсолютно все были искренне рады за нас.
— Я думал, они признаются, когда уже обзаведутся детьми, – пошутил Левон, лучший друг Ираклия, который за последующие годы стал мне не просто другом, а братом.
— Это было так очевидно, – добавила подруга, широко улыбнувшись. – Особенно по Ираклию. Почему ты молчал?
Я во многом могла ошибаться, но в искренности этих людей не сомневалась никогда. Я больше не встречала друзей, подобных им. Их преданность и любовь друг к другу всегда вызывали восторг. Между ними никогда не было интриг и глупых ссор. Они были одним целым. И я испытывала огромную радость быть их частью.
— Не хотели торопить события, – вступилась я, садясь за стол.
— Вы же знаете Илиану, – закатил глаза Ираклий.
— Ты ведь поддержал меня в этом решении, – улыбаясь, ударила его по плечу.
— Типа у меня был выбор, – рассмеялся он вместе с остальными и сел рядом со мной.
Это было непривычное состояние, когда я могла быть открытой и не бояться сказать, посмотреть или сделать что-то, что выдаст нас с Ираклием. В тот вечер мы с ним будто вышли на новый уровень отношений. Я чувствовала прилив ранее неизведанных чувств.
Когда он пригласил меня на медленный танец, аккуратно положил руку на талию и нежно прижал к себе, я не смогла удержаться. Обвила его шею руками, потянулась к уху и прошептала:
— Я люблю тебя.
Такое откровение стало неожиданностью для нас двоих. Он слегла отстранится, посмотрел в глаза и расплылся в улыбке.
— Ничего не говори. И не проси повторить, – смутившись, я уткнулась лицом ему в шею. – Мне страшно испытывать это чувство, – прошептала вновь.
Для меня это признание было как прыжок с обрыва – летишь вниз и не знаешь, когда разобьёшься.
Он прижал меня к себе и, наклонив голову, поцеловал в шею. Ираклий тонко чувствовал меня и не возвращался к этим словам ни в тот вечер, ни в последующие дни.
Только через полгода мне стало легче говорить о своих чувствах. Я взяла за традицию признаваться ему в любви каждый день перед сном. И всегда говорила об этом шепотом. Эти слова были сокровенны для меня, и я не хотела, чтобы их слышали даже стены комнаты.
Глава 9
ebooksa