— Так давайте всё же познакомимся. Как Вас зовут?
— Николай. И, если хотите знать, я разочаровался в жизни. Ни от какой Степи я не бежал, от закона не прячусь. Просто…
Он уселся прямо на землю.
— Бывает в жизни момент, когда поднимаешь голову, смотришь окрест и понимаешь, что жизнь пуста, бессмысленная, всё тлен, люди сплошь предатели, вообще никому нельзя доверять и хочется повесится. А удавиться не хватает мужества.
— Баба изменила? — спросил Тайлер.
— Ну да.
— Бывает. Вы крестьянин?
— Нет, разночинец. Если уж на то пошло, то я много лет проработал ветеринаром. А потом в один момент вышел из дома, взял билет на поезд, докуда хватило и ушёл в лес.
— Далеко Вы ушли, тут от ближайшей железки полтысячи километров.
— Шёл, пока не началась зима. Запасы я съел, но повезло зарубить раненого волками лося. Тут профессия помогла. Разделал, мясо закоптил, выкопал землянку, кое-какие съедобные орешки, травки знаю. Так и живу, рыбу ловлю.
— Прямо тут и живёте?
— Ну не прямо тут, до моего дома почти километр.
— Кхе. Можно считать, что это прямо тут. И все эти годы Вы одиноки?
— Иногда тут плавают на лодке плавают алтай-кижи, торговцы из местных. Я у них рыбу меняю на всякие мелочи. Они по-русски не разговаривают. Кроме того, тут проходит тропа, по которой осенью ходят чалдоны желтопупые. Чалдоны говорят по-русски и живут как раз вдоль рек.
— А почему тут не живут?
— Говорят и мне не стоит тут жить. Раз в несколько лет река разливается и всё бы смыло.
— Вот блин. Ладно, учтём. У нас с Вами нет недопонимания, что это теперь моя земля, Николай?
— А у Вас будет табачком угоститься?
Я вручит ему пачку, он понюхал её, как обезьяна, но взял.
— Нет проблем, Аркадий, я соберусь за пару дней и уйду в гора. Есть там пара пещер, обживусь в них.